нужно дать. Что же там от нашей чушки оставалось? А оставалось довольно-таки много. Мясо морозили прямо на летней кухне, там же хранились и пельмени, слепленные на всю зиму (рыбу же никогда не морозили, ее солили). Пир под названием Свежина начинался с того, что мужики резали и разделывали свинью, пили кружками парную кровь, а бабы уносили мясо, мыли кишки, жарили потроха. Потом начиналось обжорство. Я как-то раз докопалась до матери:

– Мам, а почему ты уходишь плакать, когда свинью режут?

– Та она ж мне родная! Знаешь как жалко, аки ребёнка.

– Да ты шо! То-то я смотрю, что ты потом порубанное дитя раскладываешь по кухне с такой страстью, с такой жадностью. И жуёшь его уж дюже весело, как я погляжу.

– Ты, дочь, не понимаешь. Вот я тебе сейчас всё объясню: свинка умирает и её душа улетает в небо. Та я ж по той душе и плачу. А мясо, оно всего лишь…

– Физическая составляющая, молекулы, – подсказывает дядя Коля, он у нас самый грамотный.

– Во-во, молекулы! – подтверждает мать. – Чего их жалеть то?

– Мама Валя! – говорю я строго. – Ты атеистка и ни в какие души не веришь. А знаешь как называется твое поведение с нашей свиньёй? Лицемерие!

Пир грохнул от смеха. А Свежину в нашем конкретном доме переименовали в «Свиное лицемерие Валентины Николаевны».

Но и оно продлилось недолго. Грянули голодные 80-е, а затем и 90-е. Поголовье скота сократилось до одной свиньи, а потом исчезло из нашего сарая и вовсе. Куры остались. Похудели, но всё ещё шлялись по двору, ковыряли там чего-то…

Жираф и свиньи

Я со вздохом закрыла справочник диких животных и подкралась к отцу, который дремал на диване, закрыв лицо раскрытой книгой. Ткнула родителя сначала пальцем, затем рукой, а потом толкнула двумя руками, так как тот не просыпался:

– Папка, меня задолбали наши свиньи, я хочу жирафа, настоящего большого жирафа, понимаешь?

Отец очнулся:

– Ты, дочь, это… моих свиней не трожь! Я за них башку любому оторву!

Мать высунулась из кухни:

– Ишь, какой смелый нашелся, любому он башку оторвёт! Иди, иди, дочь, сюда, будет тебе жираф.

Я подбежала к матери чуть не плача от счастья:

– Правда?

– А то!

Купить жирафа в СССР и вправду очень легко: если его нет в родном сельпо, то надо ехать в райцентр. Так и получилось. Жирафы были в наличии в Александровск-Сахалинске, каждый пятьдесят сантиметров высотой.

– Выбирай! – гордо сказала мать.

Я взяла первого попавшегося жирафа, с отвращением прижала его к себе (неживого, маленького) и громко-громко заревела:

– Ма-ма-ма-ма-ма-ма-ма! Давай тогда купим… ну хотя бы хомячка.

Ну да, ну да, мы попёрлись в Зоомагазин, купили там парочку морских свиней, торжественно занесли их в родную хату и поставили клетку на стол. А рядом неживого и маленького жирафа. Сколько же счастья излучали мои глаза, какое в них светилось торжество! Ведь мои свиньи – это самые настоящие свиньи! Это тебе не папкины грязнули.

– А сколько в них будет мяса в конечном итоге? – недоверчиво покосился отец на шуршащих в опилках пушистиков. – До каких размеров вырастают ваши поросята?

Я схватила со стола новую игрушку и протянула её отцу:

– До размеров жирафа, папочка. Да, да!

Иван Вавилович сунул игрушку подмышку, задрал голову в небо, прикинул сколько тонн весит настоящий взрослый жираф и одобрительно хмыкнул:

– Ну да, солидно, одобряю. А что морские свиньи жрут?

– Ну как что? Маленькие свиньи поедают больших свиней и становятся огромными свиньями, – ответила Валентина Николаевна.

У отца нервно дернулся глаз. Или нет? Ай, показалось.

Ложь, гундеж и провокация

У отца на все случаи жизни одна поговорка:

– Ложь, гундеж и провокация!

Но чаще он так отзывался о политике. Я хорошо понимала что такое ложь и гундеж. Мои двоюродные братья – те ещё врунишки, а дед гундеть любит. Но вот что такое провокация – я не знала.

– Пап, а провокация – это проволочная акция?

Иван Вавилович опешил. В его голове словосочетание «проволочная акция» почему-то тут же с-ассоциировалось с миссией окутывания острова колючей проволокой, об которую мы все до сих пор спотыкаемся, бродя по нашему каторжанскому лесу.

– Да, вот это и есть самая настоящая провокация! Какая ж ты молодец, понимаешь! – воскликнул отец. – Эти сволочи, провокаторы, весь остров колючей проволокой опутали!

Он погрозил в воздух кулаком, а я представила, как некие колючкоционеры, очень похожие на милиционеров, растягивают по всему Сахалину колючую проволоку. Ох! Теперь я точно знаю что такое провокация и кто такие провокаторы. А вы?

Научная пионерия

1981 год, мне десять лет, конец третьего класса, 22 апреля – день рождения В.И.Ленина. На торжественной линейке нас приняли в пионеры (не всех: троечников и хулиганов принимали на день Пионерии 19 мая). Мне прицепили на грудь красную звездочку, на котором было написано «Всегда готов!» и выбито лицо взрослого Ильича. Повязали на шею долгожданный красный галстук. И мы хором горланили клятву:

– Вступая в ряды всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаем: горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия!

И жизнь изменилась. Да ни черта она не изменилась! В те годы уже формально относились к общественным организациям. Уставшим учителям-пенсионеркам было всё равно: октябрята мы, пионеры или комсомольцы. Но в свои пионерские годы я этого не понимала. Я думала так и должно быть: повязали галстук и бегай себе! И не догадывалась, что пионер – всем ребятам пример, верен партии и коммунизму; лучший в учебе, труде, спорте; вожатый октябрят. И должен нести большую общественную нагрузку. Например, взять шефство над одинокими стариками и все свои пионерские годы помогать им. Нет, нас такими замутами не обременяли. А сбор макулатуры и металлолома! Ну такое раз в год мы делали – для отчётности школы перед партией и вышестоящими инстанциями.

Хотя галстук я носила бережно и аккуратно. А знаете почему? Уже знаете. Потому что на коричневой школьной форме этот яркий платочек был модным элементом, украшающим скучное коричневое платье и черный фартук (на праздники надевали белый фартук). Однако, форму освежали ещё и белоснежные манжеты с воротничком. Их чистота достигалась следующим образом: каждые три дня воротничок и манжеты отпарывали с платья, стирали и пришивали обратно. Делали это мамы, а в старших классах и сами ученицы.

Но пока я в третьем классе и тяну руку для вопроса:

– Антонина Марковна, а что такое научная пионерия?

– Что?

– Папа говорит,