не было. Так что меньше чем через час они с Катей уже входили в эту квартиру.

Как всегда, Надежду охватила легкая грусть. Она так долго прожила в этой скромной однокомнатной квартирке, и дочка здесь выросла, и с мужем первое время они тут жили, и вон на занавесках в кухне следы от когтей Бейсика.

Ну, за это коту влетело еще тогда, причем здорово влетело. Бейсик до сих пор, вспоминая ту историю, дуется на Надежду.

Цветы, уезжая, Надежда забрала с собой, остались только стойкие – агава и столетник, эти можно раз в месяц поливать, они привыкли к засушливому климату.

Надежда наскоро вытерла пыль, включила воду и отыскала в буфете чай, кофе, сахар и пачку сухарей.

– Ну, вот здесь ты можешь пока пожить. Это, конечно, не хоромы, но зато бесплатно.

– Большое вам спасибо! Просто не знаю, как вас благодарить!

– И вот что я тебе еще скажу… поменьше выходи из квартиры, пока можно. Не нравится мне все, что с тобой происходит. Тот человек, который пытался тебя убить… ты ведь говорила, что видела его в метро? Ты в этом уверена?

– Уверена, – кивнула Катя. – У меня вообще очень хорошая память на лица, а этого я еще и рисовала, так что отлично разглядела.

– Вот в этом-то все и дело! Я думаю, что он за тобой охотится потому, что ты видела и запомнила его лицо… Да мало того, что запомнила, так еще и нарисовала…

Тут Надежда замолчала, пытаясь поймать какую-то мысль. Но тщетно, мысль никак не ловилась.

Тогда Надежда Николаевна рассказала Кате про то, как отбила ее сумку с рисунками у мелкого ханурика, и про то, как того вскоре нашли мертвым.

– Тот человек наверняка хотел уничтожить свой портрет. Но ему этого было мало – ведь ты легко смогла бы снова его нарисовать.

– Я тоже об этом думала, – призналась Катя. – Не знаю только, почему это для него так важно.

– Я, кажется, догадываюсь, хотя не вполне уверена. Вот и хочу сейчас проверить свою догадку. Но давай для начала посмотрим на твои рисунки, и ты мне скажешь, который из этих людей за тобой охотится. Знаешь, как говорят – врага нужно знать в лицо. И еще: предупрежден, значит, вооружен. Или что-то в этом роде.

Катя достала из сумки планшет, выложила из него сделанные в метро рисунки и уверенно показала на один из листков:

– Вот он! Вот этот человек приходил ко мне в больницу! Точно, это он!

Надежда посмотрела на рисунок.

Как она и думала, это был не молодой парень в бейсболке, которого Надежда кормила пирожками. Это был тот худощавый тип, чей портрет хуже других удался Кате. Во всех остальных портретах она смогла точно ухватить и передать характер, самую суть человека – а с этим мужчиной она не смогла справиться. Что называется, нашла коса на камень. Катя была прирожденным портретистом – но и у этого человека был талант в любой обстановке оставаться незаметным, не проявлять свой характер, не давать встречным запомнить себя.

Все же, внимательно приглядевшись к рисунку, Надежда подумала, что не видела в метро этого человека. Значит, он вышел из вагона раньше, чем она туда вошла.

– А ты не помнишь, на какой станции он вышел? – спросила она у Кати.

– Дайте подумать… – Девушка наморщила лоб, припоминая. – Ага, он сидел чуть слева от меня, свет очень удачно падал на его лицо… ну да, он вышел на «Фрунзенской»…

– Ты уверена?

– Да, теперь я точно вспомнила.

– А вошел? Где он вошел? – Надежда постаралась, чтобы в ее голосе не звучала лишняя заинтересованность.

– А вошел… дайте вспомнить… – Катя наморщила лоб. – Так, я села на конечной, потом несколько остановок было вообще свободно, затем он сел на «Московской», точно! И вышел на «Фрунзенской», а на его место сел вот этот парень в бейсболке.

– Ага, Игорь! – вспомнила Надежда имя курьера.

– Вот как? Вы его знаете?

– Ну, не то чтобы знаю… – протянула Надежда Николаевна.

Ей не хотелось признаваться Кате, что она уже начала свое собственное расследование.

Снова в голове мелькнула какая-то неясная мысль, точнее, Надежда пыталась вспомнить, где она встречала совсем недавно станцию метро «Московскую». Да нет, сто лет там не была, оттуда идут автобусы в аэропорт, но обычно они с мужем ездят в аэропорт на такси. А когда дочку с внучкой встречали, то муж на машине всех вез.

Ага, кое-что вспомнила. Это недавно говорили по телевизору про Московский проспект. Что-то там случилось…

Память у Надежды всегда была очень хорошая, как и наблюдательность, и умение анализировать собственные наблюдения. Так и сейчас она вспомнила, что совсем недавно слышала, что в ресторане французской кухни «Жюльен», который находится на Московском проспекте, произошло убийство. Причем, кажется, двойное убийство. Кого там убили-то? Не то депутата, не то крупного бизнесмена. И когда это было? Когда Надежда услышала про это впервые? Нет, дату не вспомнить, хоть голова лопни.

Тогда попробуем по-другому. Надежда точно помнит, что как-то утром позвонила мать и пыталась обсудить с ней это событие. И хорошо, что Надежда слышала краем уха про убийство, иначе не миновать бы ей очередной выволочки.

Вы равнодушные, говорила бы мать, вы думаете только о себе, вы не интересуетесь ничем, кроме собственного блага, кроме собственных меркантильных сиюминутных интересов, и не верите ни во что. У вас нет идеалов, нет высоких порывов.

И так далее, пока Надежда наконец не заведется и не ответит матери в таком же духе. В общем, ничего хорошего из таких разговоров не выходит.

В тот раз Надежда была во всеоружии, выказала осведомленность и спустила дело на тормозах. И даже не проболталась матери, что разбилась банка черничного варенья. Стоп! Банка разбилась, когда Катя попала под машину. И в тот же вечер Надежда услышала по телевизору про убийство в ресторане. Значит, это было в тот же день, двенадцатого декабря.

Тут Надежда заметила, что Катя смотрит на нее с удивлением. Неужели она в задумчивости разговаривает вслух?

– Ну ладно, я, пожалуй, пойду, у меня скоро уже муж с работы вернется, нужно обед готовить, – смутилась она. – А ты отдыхай…

– Не знаю, как вас и благодарить!..

– Зато я знаю. Можешь тут за квартирой приглядеть. Так тут вроде бы порядок, но можешь пыль вытереть, цветы полить. Конечно, когда будешь себя получше чувствовать.

– Спасибо вам. – Голос у Кати дрогнул.

– Если что – звони! – Надежда записала номер своего мобильного и подсунула под телефон. – Только через мужа ничего