Россия, как известно, не входит в Шенгенское соглашение, а лично я вхожу. Так удобнее, избавляет от ненужных хлопот с паспортами, визами и прочей ерундой. А потому для приобретения билета до Стокгольма просто предъявил водительские права гражданина Испании, дона, скажем, Педро, купил билет и резво поскакал, минуя буфет, на регистрацию. На мое счастье, самолеты отсюда туда летают не реже, чем из Москвы в Питер.

В самолете включил ноутбук, загрузил нужную программу. Времени до начала акции оставалось всего ничего, и следовало наконец познакомиться с объектом или, как говорят брутальные герои в кино, с мишенью.

Максимовский Николай Ефимович, 1954 года рождения. Высокий, не слишком полный мужик. Длинный печальный нос, небольшие, глубоко посаженные глаза, мясистые губы, тщательно, но безуспешно скрываемая лысина. Владелец… Ого, чем он только не владеет! Из комсомольских, конечно же, работников. Дальше как у всех: видеосалон, кооператив, банк, который во время дефолта умудрился не лопнуть. Молодец, Николай Ефимович! После событий девяносто восьмого приобрел по цене трамвайного билета парочку угольных шахт в Приуралье. С 2002-го начал влезать в медийный бизнес и в 2005-м влез-таки. Лоялен к власти, то есть молчит в тряпочку и дает денег по первому требованию. Умница, Николай Ефимович! Тогда вопрос: что же такого он натворил, помимо официально известного, что я должен его «работать»? Ни разу на моей памяти из Центра не приходил подобного рода «фас» в отношении подобной публики. Вот почему я и запросил подтверждение.

Так, что дальше? Морально крайне подвижен, однолюб, в смысле горячо любит только самого себя, а остальными просто активно пользуется. С первой и единственной женой разошелся еще в девяносто третьем, оставив ей однокомнатную квартиру в Выхино и автомобиль иностранного производства марки «Мерседес» 1984 года выпуска. С тех пор наслаждается жизнью в обществе моделей, звездюлек шоу-бизнеса и актрисок из телесериалов. Орел, Николай Ефимович, ничего не скажешь! И сам бы так хотел жить, да кошельком не вышел.

Любит посещать нудистские пляжи, ведет относительно здоровый образ жизни: не обжирается белужьей икрой (наелся еще в девяностые), почти не употребляет спиртного, резко отрицательно относится к наркотикам.

Много лет страстно увлекается танцами, от аргентинского танго до спортивного рок-н-рола, ого! По вечерам любит посидеть в приличном ресторане с оркестром, а потом показать класс. О как!

Серьезно относится к вопросам собственной безопасности, владеет одной из лучших в стране частных служб. При выезде за рубеж пользуется услугами бывших сотрудников Моссад. А вот это уже напрасно. Во-первых, бывших сотрудников этой организации не существует в природе, во-вторых, физическая охрана – не совсем их профиль. Если бы уважаемый Николай Ефимович не гнул пальцы, а просто взял бы и нанял для этого дела бывших сотрудников «девятки»[8], толку было бы куда больше. А теперь мне будет легче сработать и намного труднее уйти потом.

И где, интересно, этого красавца валить? Незаметно подойти на нудистском пляже? Вряд ли это получится… В гостинице к нему тоже не подойдешь, на маршруте тем более не перехватишь. Да и не знаю я маршрута его движения. Я вообще глубоко не в курсе, зачем он через пару часов приедет в Стокгольм, что будет делать и где его искать. Хотя… Хотя возможны варианты.

Бар в аэропорту был почти пуст, только парочка в углу и какой-то здоровенный мужик у стойки бара квадратной спиной ко мне. Я присел, выложил на столик телефон, заказал кофе и принялся ждать. Достал сигареты и тут же спрятал обратно, здесь не курили. Попробовал принесенный кофе и политкорректно отставил в сторону. Телефон тихонько загудел и принялся кружиться по столу.

– Да.

– Посмотрите направо… я здесь.

Я повернул голову – высокая женщина за стеклянной стенкой улыбнулась и помахала рукой. Я сделал то же самое – обворожительно оскалился и поднял руку. Она вошла и остановилась возле меня. Как истый джентльмен и настоящий европеец я вскочил и предложил даме стул.

– Кофе?

– Ну что вы? – Ее английский оставлял желать… – Здесь никто его не пьет.

– Не умеют готовить?

– Думаю, что просто не хотят.

– Вы – Рут?

– По крайней мере, так записано в метрике, а вы – Хоэль?

– Сознаюсь.

– Признаюсь по секрету, представляла вас несколько иным.

– По пятницам я выгляжу исключительно так.

– Тогда пусть каждый день будет не четвергом.

– Настаиваю на этом.

– Уф-ф! – облегченно выдохнула она. – Я, если честно, не очень сильна в английском. Вы говорите по-шведски?

– Увы, – сокрушенно покачал я головой, – вообще не знаю. Как насчет немецкого?

– Так же, как у вас со шведским, – виновато улыбнулась она. – Может, самую малость получше. Может, попробуем испанский?

– Конечно же! – радостно воскликнул я. – Простите, что не догадался сразу.

– Желаете еще чего-нибудь? – поинтересовалась она. Ее испанский был безукоризненным и вместе с тем безжизненным и фальшивым, как поддельные елочные игрушки. Немцам он всегда давался с трудом.

То, что моя новая знакомая – немка, я понял сразу. Еще один птенчик из гнезда Мильке[9], вернее, Вольфа[10]… Не так уж и мало разбрелось их по свету после разгрома Штази, кое-кто теперь работает на нас. К сожалению, очень немногие.

– Просто хотел поесть, – сознался я, – но если все остальное готовят так же, как кофе…

– Поехали, – рассмеялась она. – Будет вам обед.

– Давно не ел такого чудесного борща, данке шен!

– Вы еще не пробовали моих котлет, – ответила она, теперь уже на чистом русском.

– Отличное произношение. Часто практикуетесь?

– Почти ежедневно, я переводчица в шведско-российской фирме. Отличное прикрытие.

– А откуда любовь к русской кухне?

– Просто люблю готовить. Котлеты будете?

– Конечно.

Кофе, что мы пили в кабинете, не шел ни в какое сравнение с аэропортовским, в смысле, был выше всяких похвал.

– Не желаете коньяку?

– Не в день работы.

– Что вам известно о задании?

– Только объект.

– Вы его знаете? – удивилась Рут.

– Конечно, некий Максимовский, приказано уточнить у вас задачу, потом отловить его и отработать.

– О господи! Вы собрались этого человека убрать?