Как следует посмотреть имперскую столицу не вышло, однако и замеченного мельком, мимоходом хватало, чтобы понять, как два столь далёких друг от друга города различались. И не только размерами.

Изумирд велик, полон неутихающего шума, людей и солнца. Бескрайний лабиринт улиц, широких и узких, в котором без провожатого можно заблудиться. Нагромождение зданий и иные куда выше тех, что Ирис видела прежде. Над головой то и дело проносились воздушные корабли, по мощёным улицам грохотали экипажи, наёмные и частные, телеги, фургоны и кареты. Кругом, словно деревья в лесу, торчали смотровые башни, отмеченные в нижней части специальным знаком. Отовсюду лились голоса, целая палитра неизвестных Ирис языков. Ещё было жарко, особенно после полудня, на диво пыльно и благородная зелень встречалась разве что в садах при богатых особняках да в двух-трёх общественных парках. Многие люди одеты странно, совсем не так, как в Империи принято. По внешнему виду некоторых сразу понятно, что нелюди, но никто на них внимания не обращал. Ив всё время что-то объяснял, показывал знаками и жестами. Разговаривать без переводчика было делом непростым и небыстрым, но звать с собой Шуна Ирис не стала бы, даже если бы от его присутствия зависела её жизнь. Легко представить, что бы он наболтал за спиной Ива, да и в глаза наверняка что-нибудь сказал. Ив ведь и вполовину не такой грозный и страшный, как сын господина Сагилита.

Лучше уж с помощью знаков общаться, чем через Шуна.

Иногда Ив указывал на какой-нибудь предмет и называл его на своём языке. Ирис повторяла, Ив поправлял, если она произносила неправильно, а сразу произнести чужое слово без единой ошибки ей ни разу не удалось. Ирис повторяла несколько раз, пока звучание не приобретало подобие близости к оригиналу — или они оба не начинали смеяться. Затем Ирис называла указанный предмет на франском и наступал черёд Ива коверкать слово до неузнаваемости.

Они вдосталь накатались по городу, посмотрели, правда, издалека, на полумесяц морского порта и водные корабли. Заглянули на огромный шумный базар, где, кажется, торговали всем на свете — Ирис впервые в жизни увидела столько всевозможных товаров за раз, а назначение половины из них ей и вовсе неизвестно. Перекусили и отдохнули в тихой чайной, полной незнакомых ароматов. И столы там такие низкие, что сидеть за ними пришлось на полу, на большой плоской подушке.

— Я в семье последыш. У меня три старших брата вместе с Реджем… было бы четыре, но тот братик сошёл в объятия Айгина Благодатного ещё до моего рождения.

С Ивом легко. Хорошо. Весело. И спокойно. Ирис не ожидала, что будет так себя чувствовать в обществе змеелюда. И говорить можно о чём вздумается. Даже если бы понимал её язык, то наверняка не осудил бы. Не упрекнул, что болтает много и по большей части глупости всякие.

— Я простая аранна, и семья моя, и все вокруг… ну, кроме франнов из замка Рейни. И господам, конечно, случалось с простыми араннами… дело иметь, и дети, бывало, рождались от таких связей. Когда тётка моя… которая мать незаконного Рейни… понесла, никто особо не удивился. И рос он поначалу среди нас, араннов… то есть я-то тогда ещё не родилась и обо всём знаю только по рассказам других. Зато как удивились, когда старый Рейни вдруг решил незаконного сына признать. Фрайнэ Рейни долго зачать не могла… и Блейку уже семь лет стукнуло к тому моменту. Старый фрайн Рейни его признал и с тех пор мы редко когда его в нашем городе видели, Блейка-то. Он из-за меня приехал впервые за последние несколько лет. Вернее, это матушка моя в отчаянии написала Реджу в столицу, когда… всё случилось, а брат уже обратился за помощью к Блейку. Он хоть и незаконный, зато в придворных кругах вращается и при самом императоре состоит. Редж приехал вместе с Блейком, и всё разрешилось… не сразу, но разрешилось. Меня отпустили, и обвинения сняли… только жить в нашем городке стало совсем тяжело. Тогда Редж забрал меня с собой в столицу. А когда незаконный Рейни пришёл к нему с этим своим предложением… отправиться в далёкие чужие края… я попросилась с ними. Что было делать — и домой не вернёшься, и в столице одна не останешься. Брат нашёл бы, куда меня устроить на время своего отсутствия, но…

— Я простая аранна, и семья моя, и все вокруг… ну, кроме франнов из замка Рейни. И господам, конечно, случалось с простыми араннами… дело иметь, и дети, бывало, рождались от таких связей. Когда тётка моя… которая мать незаконного Рейни… понесла, никто особо не удивился. И рос он поначалу среди нас, араннов… то есть я-то тогда ещё не родилась и обо всём знаю только по рассказам других. Зато как удивились, когда старый Рейни вдруг решил незаконного сына признать. Фрайнэ Рейни долго зачать не могла… и Блейку уже семь лет стукнуло к тому моменту. Старый фрайн Рейни его признал и с тех пор мы редко когда его в нашем городе видели, Блейка-то. Он из-за меня приехал впервые за последние несколько лет. Вернее, это матушка моя в отчаянии написала Реджу в столицу, когда… всё случилось, а брат уже обратился за помощью к Блейку. Он хоть и незаконный, зато в придворных кругах вращается и при самом императоре состоит. Редж приехал вместе с Блейком, и всё разрешилось… не сразу, но разрешилось. Меня отпустили, и обвинения сняли… только жить в нашем городке стало совсем тяжело. Тогда Редж забрал меня с собой в столицу. А когда незаконный Рейни пришёл к нему с этим своим предложением… отправиться в далёкие чужие края… я попросилась с ними. Что было делать — и домой не вернёшься, и в столице одна не останешься. Брат нашёл бы, куда меня устроить на время своего отсутствия, но…

Ирис потянулась к большому блюду посреди столешницы, взяла ещё кусочек сладостей. Ив назвал ей все их виды, пирамидкой разложенные на блюде, но Ирис и половины не запомнила. Да и какая разница, как они правильно называются, если все вкусные? И по размеру совсем маленькие, удобно брать и целиком в рот отправлять. Кажется, большую часть Ирис так и съела, подхватывая не глядя.

— Главное, что Рейни брату ничего не сказал, что, мол, нельзя брать в дальнюю дорогу лишнюю обозу. От меня же никакого толку, Шун хоть что-то переводит, а я так, докучливый придаток. Шун, он из каких-то приятелей и знакомых Реджа… не университетских, а тех, с которыми он в Беспутном квартале сошёлся. Батюшка мой всегда говорил, что Редж мальчик толковый, самый умный в нашей семье и далеко пойдёт. Родители потому и деньги скопили, чтобы Редж мог поехать в столицу, выучиться в университете и в люди выбиться, большим человеком стать, чтоб не как мы все, поколениями живущие в одном городе… матушка моя до замужества в услужении в замке Рейни была, и сёстры её тоже… ну да я тебе об этом рассказывала уже. А я батюшке в лавке помогала… Представляешь, в столице целый квартал называется Университетским и университет там на самом деле не один, а несколько разных! И Редж даже туда поступил! Только учился он всего три года, а потом бросил. Я-то ничегошеньки о том не знала, и никто дома не знал. Редж уже несколько лет живёт в столице, только в Беспутном квартале, а не в Университетском, не учится и честными делами не занимается. Когда брат привёз меня в столицу, то попросил не рассказывать правду дома, ни в устном виде, ни в письменном. Он родителям пишет, будто бы давным-давно выучился, университет закончил и работает клерком в какой-то конторе… юре… юри… юридической, вот!.. и что в столице всё очень дорого и на самом деле никуда просто так не пробиться даже с образованием. А взаправду вон как оказалось… Беспутный квартал, съёмная комната на чердаке, приятели вроде Шуна и делишки сомнительные. Ой, тут последний кусочек остался, будешь? — Ирис указала сначала на блюдо, затем на Ива, но он отрицательно покачал головой. — Ладно, я съем тогда… последний кусочек нельзя оставлять.