Перед глазами опять возник Макс, считающий моиденьги. Когда я приезжала из Москвы, он первым делом требовал денег, не уставаяповторять при этом, что он-де сидит на воде и картошке. Мол, скоро вообщезагнется с голоду. Он мучил меня вопросами, сколько я получаю, сколько трачу насебя, на шмотки, сколько плачу за квартиру. Требовал показать чеки измагазинов, бил за каждую новую вещь. Я старалась приезжать домой в старых вещахи выглядеть как можно хуже.

Неожиданно закололо в правой груди. Яприоткрыла полы халатика и осторожно погладила порез. Подумав о незнакомце,тяжело вздохнула – ведь он может прийти в наш бар и расстрелять меня изавтомата Калашникова. Правда, с оружием его не пропустит охрана, но гдегарантия, что он не заколет меня пикой точно так же, как когда-то закололимоего отца. Нужно быть повнимательней. Когда танцуют девчонки, буду стоять закулисами и разглядывать зал. Если замечу «боксера» – сразу забью тревогу.

Тамарка... Господи, как мне ее жаль! Живая,красивая и энергичная... Она покинула Украину сразу после распада СССР.Прочитав в газете объявление о том, что некая фирма проводит набор девушек дляработы танцовщицами в Грецию, она не раздумывая поехала туда и без особыхосложнений прошла конкурс. Фирма гарантировала жилье, высокую зарплату,медицинское обслуживание и сулила хорошие перспективы...

Тамарка не стала танцовщицей, а попала в самыйнастоящий притон, где ее жестоко избивали и платили сущие гроши. Она осталасьбез документов и средств к существованию. Греки любят русских проститутокпотому, что они доступные и красивые. Это только в фильмах показывают гречанокс изящным профилем и точеными фигурками. На самом деле они похожи натолстозадых коров с грудями, отвисшими чуть ли не до самых колен.

Тамарка быстро поняла, что она попала в хитрорасставленные сети. Ни о каких заработках тут не могло быть и речи. Через тримесяца такой скотской жизни крутые ребята – «представители российской фирмы» –продали ее старому толстому греку, так сказать, для пожизненного пользования.

Тамаркина мать, почуяв неладное, приехала вМоскву. Там она всех поставила на уши и добилась того, чтобы ее дочку нашли.Это большая редкость. Один случай на тысячу. Тамарке необычайно повезло. Когдаона прилетела в «Шереметьево», мать упала в обморок. У нее были сломаныпереносица и пара ребер, на теле – следы от розг и ножевые ранения. Отвенерических болезней Тамарка лечилась больше года, благо не было СПИДА. Матьувезла ее на Украину и долгое время возилась с ней, как с маленьким ребенком.

Тамарка не любит рассказывать о времени,проведенном в Греции. У нее сразу начинается истерика. Большую частьзаработанных в нашем баре денег она тратила на походы к психоаналитику. Оченьчасто она бредила во сне. Все говорила про какую-то шестнадцатилетнюю девочкуиз России, которой пьяный клиент вырезал лобок, после чего она умерла у нее наруках. Если Тамарке на глаза попадалось объявление о перспективной работе заграницей, она в клочья рвала газету, ругаясь при этом так, что впору было затыкатьуши.

Тамарка не смогла жить на Украине и, немногооклемавшись, вернулась в Москву. Мы работали вместе три года. Хозяин млел от еестройных ног и роскошных волос. Если бы он только знал, сколько пудры итонального крема ей приходилось изводить, чтобы скрыть зарубцевавшиеся раны! УТамарки была мечта: купить импортную машину. Она копила деньги на «Форд». Онаумела держаться в обществе и была прекрасной подругой. Она никогда нежаловалась на жизнь, так как знала, что бывает намного хуже. У нее есть две сестры-школьницы,которые нуждаются в ее поддержке, и она из кожи вон лезла, чтобы хоть как-топомочь им, а Каролина... Я не очень доверяю Каролине. Она не отличаласьискренностью и запросто могла сделать какую-нибудь пакость исподтишка. Впрочем,я ее не осуждаю. Каролина осталась какой-то невостребованной. У нее никогда небыло мужчины «для души», который дарил бы ей цветы и говорил красивые слова. ВКаролине словно уживались два человека. Один ужасно завистливый и злобный: «Нетв жизни счастья и справедливости. Все уродины и гадины с толстыми задницамиповыходили замуж, а я, умная, красивая и стройная, старею в одиночестве.Каракатицам всегда везет на нормальных мужиков». Другой – добрый,сентиментальный: «Если бы я встретила достойного, богатого мужчину, я бывдребезги разбилась для того, чтобы сделать его счастливым. Бросила быстриптиз, родила ребенка и пекла бы ему вкусные пироги». Но Каролину любилитолько всякие отбросы, да и то не любили, а просто использовали. Использовалиее деньги, тело и какую-то детскую наивность. Она не ждала от жизни ничегохорошего, а Тамарка совсем другая. У нее есть друг, который безумно ее любит иобещает жениться. Он не бизнесмен, не чиновник. Он представитель одной измосковских криминальных группировок. Он приезжает за ней после работы и увозитк себе. Он знает о Тамарке все, но ему и в голову не приходит попрекать еепрошлым. Он как-то сказал, что они оба вылезли из дерьма, очистились и теперьимеют право на достойную жизнь. Просто у них не решен квартирный вопрос. Тамаркинжених живет с родителями и младшим братом, естественно, что для Тамарки тамместа нет. Скорее всего, они снимут жилье...

Господи! Как же они снимут жилье, если теперьТамарка слепая и без лица?!

Я подошла к двери ванной комнаты и тихонькопостучала:

– Каролина, я хочу тебя кое о чемспросить.

– Открывай. Стучишь, как девочка,ей-богу. Ты меня в стриптизе каждый день голяком видишь, а зайти боишься. Давайзаходи, не стесняйся.

Я открыла дверь и увидела Каролину, лежащую вванне, наполненной водой с душистой пенкой до самых краев.

– Каролина, а ты Тамаркиному жениху ослучившемся сказала?

– Сразу же, как только это произошло. Яему на мобильный позвонила.

– Ну и как?

– Что – как?

– Как он на это отреагировал?

– А как может отреагировать мужчина, еслиузнает, что его женщина стала калекой? Саня, как и все особи мужского пола,оказался порядочным скотом.

– В смысле?

– В смысле того, что сегодня утром онприехал в больницу, увидел слепую Тамарку с изуродованным лицом, поговорил слечащим врачом, узнал, что ей ничего не светит, сунул мне тысячу баксов исказал, что он умывает руки. Мол, его это не касается, Тамарку он не знал изнать не хочет, поэтому больше его беспокоить не стоит. Я эту тысячу Тамаркинойматери отдам. Теперь груз на нее ложится. Пусть распоряжается по собственномуусмотрению.

– Надо было этими баксами по его наглойроже надавать! Зачем ты их взяла?

– Ты что, дура? Как я могу деньги невзять?!

– Но ведь это унижение!