– Подкоп! – догадался Войдан. – Как мышитаскают песок из нашей кучи. Снизу.

Владимир сказал зло:

– Послать людей вдвое больше!

– Не поможет, – сказал Войдан сумрачно. – Имносить ближе. Да и проще расширить ход. Будут убирать песок втрое быстрее.

Владимир ударил кулаком по колену:

– Черт! Ладно, это я сгоряча. Придется вовсеотказаться… А жаль, уже было близко.

– Что делать, княже? Больно уж хочется поскорее надратьбазилевсу задницу!

Владимир взглянул как-то странно, кивнул на Тавра:

– Дашь ему людей еще. Теперь надежда на него.

– Мы уже почти перекопали весь перешеек, – ответилТавр упавшим голосом.

– Весь, – передразнил Владимир зло. – А накакую глубину? Давай пройдись еще глубже. Эллины работали на совесть, на века.Эти тайные трубы потому и тайные, что спрятаны надежно.

Тавр хмуро кивнул, ушел, ругаясь как хазарин. Войдан сказалутешающим голосом:

– Пару дней назад привезли баллисты и катапульты. Я невелел их собирать, думал, вот-вот и так ворвемся. Но теперь начнем закидыватьгород греческим огнем. Мало-помалу примучим к сдаче. Василий лопнет со злости.

Владимир опять взглянул с некой недоговоренностью, отвелвзор:

– А у тебя есть люди, знакомые с греческим огнем?

Войдан оскалил зубы:

– Больше таких, кто знает на своей шкуре.

– Что толку от твоих смоленых кабанов?

– Есть и умельцы смолить других, – добавилВойдан. – Завтра к вечеру начнем бросать через стены!

– Почему только завтра?

Войдан уже не по-царьградски поскреб затылок:

– Везли ж разобранными… Одни части уже давно в стане,другие только прибыли… а кое-что придется резать из дерева прямо здесь.

Баллисты неделю бросали камни и сосуды с греческим огнем,вызывая пожары в городе, когда к Тавру прибежал ликующий воин:

– Нашли!

– Что? – встревожился Тавр.

– Трубу под землей! Здоровенная, кабан пролез бы ищетину бы не смял!

Тавр победно оглянулся на Владимира. Тот, сдерживая щенячьюрадость, похлопал его по плечу:

– Всем, кто нашел, выдать по гривне! Но все равнокопайте на этой же глубине и дальше. Греки не русичи, на авось не надеются.Наверняка там еще одна-две трубы.

Тавр поморщился, но согласился:

– Да, весь город на одну трубу ни один князь неоставит. Но как глубоко запрятали, а?

– Заботились о граде, – сказал Владимир снепонятной интонацией. – Даже жаль забирать у них такой город…

Войдан и Тавр обеспокоенно переглянулись.

Херсонес привык к войнам и осадам, потому у него, кромекрепких стен, были и обширные подвалы, где хранились несметные запасы соленогомяса, рыбы, копченой колбасы, стояли бочки и пифосы с крепким вином, уксусом, ав сухих складах стены ломились от несметных запасов муки, круп, зерна.

Далеко от города, в труднодоступных местах гор, куда никомуне придет в голову вскарабкиваться, были расположены огромные цистерны. Водагорных ручьев и просто дождевая не успевала наполнять их до краев: глубоко упрятанныетрубы уводили воду в Херсонес. Кочевники, что время от времени разбивались онеприступные стены Херсонеса, не подозревали, что под копытами их коней тянутсятрубопроводы, созданные гением древних эллинов.

Воды херсонитам хватало вдоволь даже бедным, в любую летнююжару могли не только пить вдоволь, но даже мыться. А у богатых во дворах домовстояли собственные термы, цистерны для купания. Хуже было с едой, но к концусамых длительных осад приходилось лишь урезать выдачу хлеба и мяса бедным.Затем терпение осаждающих кончалось, и херсониты со стен орали и плевали вследпозорно отступающим степнякам.

– Мы не кочевники, – сказал Владимир, когда Бориспросветил его по истории Херсонеса. – Не сдаются на мою милость, возьму вгневе.

На другой день после находки водопровода Тавр принималодного из разведчиков. Была глубокая ночь, прохлады почти не было, даже мореказалось раскаленным. Утомленные работой и мелкими стычками, воины спали,бодрствовала только стража.

Владимир, любопытствуя, пошел с Тавром. Мощно гремел прибой,белые скалы отсвечивали серебристым лунным светом. Тени черные, глубокие.Владимир вздрогнул, когда одна из теней раздвоилась, послышался тихий голос:

– Я здесь, боярин…

Тавр увлек Владимира в тень, оглянулся. Вдалеке перекликалисьстражи, слышалось конское ржание. Волны шумели мощно, перекрывая другие звуки.

– Что узнал?

– Сегодня одна из цистерн перестала наполняться. Властизабеспокоились.

Глаза привыкли к ночи, Владимир различил высокого худогочеловека в черной монашеской рясе. Понятно, для укрытия можно напялить чтоугодно, но тускло блеснул крупный крест на груди. Владимир спросил удивленно:

– Ты христианин?

– Да, незнакомец… Княже, если не ошибаюсь?

Тавр недовольно прервал:

– Что с водой?

– Трубы подают на треть меньше. Значит, еще по двумидет, как и прежде.

– Этого хватит?

Разведчик пожал плечами:

– Хватило бы одной. Городу не впервой урезать выдачухлеба. Сумеет урезать и выдачу воды.

Тавр бросил ему кошелек, Владимир с любопытством смотрел,как священник умело спрятал его под черную рясу. Темнота поглотила его, шагисразу стихли.

– Как он пробирается к тебе?

– Есть тайный ход, – ответил Тавр. Тут жепредупреждающе выставил ладони. – И не думай провести по нему войско! Ходузок, я сам пробовал пролезть, но плечи застряли…

– Плечи ли?

– Плечи, – огрызнулся Тавр. – Его делали длябегства семьи стратига, его детей. Так что забудь.

– Ладно. А как ты его нашел?

– Ход?

– Человека, который на тебя работает.

Тавр отвел взор, усмехнулся загадочно:

– У меня свои пути… Но серебро и христиане любят.

– Он в самом деле христианин?

– Даже священник! Но тебе какая разница? Он вхож водворец, первым слышит нужные нам разговоры. Правда, берет дорого. Трех любовницсодержит, пьет, в карты проигрывается… но головы наших мужиков еще дороже.

Владимир сказал задумчиво:

– Я не против, что он христианский священник… Еще какне против!