отпустив пожеванную травинку парить в воздухе. — Хочешь узнать, что меня действительно беспокоит?

— Что же?

Вечная жуткая улыбка сползла с лица главы Тайной канцелярии, но его облик стал еще более отталкивающим. Повеяло прохладой и запахом сырой могильной земли.

— Если нечто появилось в нашем мире однажды, то нельзя быть уверенным, что оно не возникнет снова, — Мим взглянул на реаманта серьезным и требовательным взглядом. — Вы сможете предотвратить это?

— Не могу сейчас сказать, — растерялся Аменир. — Мы ведь даже точно не знаем, что такое купол и чем он вызван. Более-менее понятно станет только если… только когда мы избавимся от него или хотя бы увидим предполагаемое ядро.

— Я рассчитываю на вас, — произнес Шеклоз таким тоном, что в искренности его слов невозможно было сомневаться. — Эта трагедия не должна повториться вновь.

"Он развязал гражданскую войну, — растерянно подумал молодой реамант. — Но почему же мне теперь кажется, будто он поступил правильно?"

А Мим ведь действительно поступил правильно. По-своему правильно, не хорошо и не плохо, а так, как должен был поступить. Не ради денег или власти, совсем нет. Война между Илией и Марией была необходима Алокрии, без нее страна не сможет добиться своего истинного величия, словно былинная огненная птица, возродившись из пепла. Да, Шеклоз насыщался остатками оборванных жизней, но была ли в том его прихоть? Такова его природа, о которой он и сам знал не так много, как хотелось бы. Несомненно, он имел личную выгоду от жесточайшего кровопролития в братоубийственных битвах, но направить ее хотел в том числе и на благо страны. Этикоэл говорил, что добра и зла не существует, потому что их возможно познать лишь в итоге, когда перестанет существовать время и остановится бесконечная череда причин и последствий. Но Аменир понимал, что, как бы парадоксально это ни было, ужасные действия главы Тайной канцелярии вели лишь к одному — счастливому будущему для Алокрии и ее народа.

Увы, даже у Шеклоза бывают просчеты. Точнее, свою лепту внес случай, невозможный, ужасный, странный случай. Появился купол, подули его ирреальные ветры, мир погрузился в хаос. Но разве можно отступать от великой цели, принеся столь страшные жертвы, претерпев страдания и боль, потеряв все самое ценное в жизни и встретившись с кошмарными искажениями, уродующими пусть и не идеальную, но привычную и спокойную реальность? Нет, нужно двигаться дальше, ступать на огненную землю окровавленными ступнями, раздвигать каменные ветра сломанными руками, вдыхать ядовитый воздух остатками гноящихся легких, смотреть вперед провалами пустых глазниц и шагать, упрямо шагать к мечте, оставляя за собой лужи крови, лоскуты кожи и куски плоти. Лучший мир будет создан, несмотря ни на что…

— С вами все в порядке?

Вопрос Шеклоза в очередной раз вырвал Кара из плена запутанных мыслей, которые в своей совокупности представляли собой лоскутное одеяло не совсем здорового рассудка. Реамант начал подозревать, что он наконец-то сошел с ума. Бороться с собственным разумом, с трудом отвоевывая у него минуты осознанной жизни, — задача не из легких.

— Да, — ответил Аменир.

Глава Тайной канцелярии хмыкнул, но оставил неуверенный ответ юноши без какого-либо комментария. Очевидно же, что проблема имела место быть, причем достаточно серьезная.

— Это хорошо, что с вами все в порядке, — улыбнулся Шеклоз. — К сожалению, того же нельзя сказать о моем положении.

Если привыкнуть к его жуткой улыбке, то она могла показаться даже дружелюбной. По-своему дружелюбной, как оскал раненого лиса, который сохранил жизнь беременной зайчихе потому, что чувство голода было немного слабее испытываемой им боли.

— А что у вас случилось?

— Небольшая неприятность. Просто я ответственен за разрушение целой страны и смерти сотен тысяч людей, — ответил Шеклоз, посмотрев на Аменира самым невинными взглядом. — И у меня есть коллеги, которые желают устроить всенародный суд, где меня, естественно, казнят.

— Но если… то есть когда мы спасем Алокрию, вы станете героем. И только вы сможете разобраться с Маноем Саром — без Тайной канцелярии с главой Академии и фармагулами не справиться. Да и вряд ли кто-то захочет вспоминать произошедшее, когда все закончится, народ с радостью примется за восстановление страны. И Комитет будет просто необходим, а ключевую роль в нем играете опять-таки вы. Не думаю, что вам что-либо угрожает.

— У вас очень оптимистичные представления о будущем и слишком высокое мнение о людях, — улыбка шпиона стала еще шире. — Если бы я был похож на вас, то не дожил бы до своих лет. Прошу, поймите меня правильно, я не хотел вас как-то обидеть.

— Да нет, вы правы, — вздохнул Аменир. — Этикоэл пытался мне объяснить то же самое.

"В итоге я причинил невыносимые муки двум людям, а еще одного убил", — мысленно продолжил реамант, поежившись от воспоминаний о давней лесной тренировке.

— И многое вы почерпнули из его слов?

— Нет, совсем нет, — честно ответил юноша. — Я поступил так, как ожидал учитель, но в итоге остался при своем мнении.

В небе повисла бледная луна, изредка прикрывающая свой лик за вуалью рваных темных облаков. Наступила ночь, но в местах, где некогда прошли ирреальные ветры, темнота была необычайно светлой, особенно в загустевших сферах воздуха. Никто из отряда Комитета уже не пытался понять переписанные законы природы: светлая темнота, невкусные звуки, громкие запахи, ароматные пейзажи, верхний низ и правое лево — в самом деле, какая разница? Все давно уяснили одну простую истину — невероятные вещи непонятны потому, что их не понять. Значит, не стоит обращать внимания на них. Ведь когда все идет своим чередом, никто не замечает цвет листвы, плотность воздуха, неизменность форм хорошо знакомых вещей или того, что верх находится вверху, а низ — внизу. Такова реальность, и она всегда принималась как должное. Но ничто не мешало точно так же относиться к ирреальному. Если бы существование купола не влекло за собой столько смертей, то рано или поздно к его существованию можно было бы даже привыкнуть, а когда-нибудь он и вовсе стал бы частью действительности.

— Вы очень много думаете, — заметил Шеклоз. — Редкое качество для юноши вашего возраста.

"Чего он от меня хочет? — недоумевал реамант. — Вряд ли глава Тайной канцелярии, спаситель, благодетель и самый опасный человек страны в одном лице решил просто поболтать со мной о молодежи. И это бесконечное "вы". Он действительно что-то знает и поэтому разговаривает со мной на равных? Невыносимо…"

— У вас снова мысли на лице написаны, — улыбка Шеклоза незаметно померкла, все внимание его собеседника теперь было приковано только к глазам шпиона, в которых клубилась холодная жизнь. — Возвращаясь к нашему разговору о реальных возможностях