которому посвящена большая половина этой обширной статьи, начинался неожиданно: «Компаративистские излишества Веселовского не дают, по-моему, оснований причислять его к космополитам»[1482]. И это было только начало. Заканчивал он еще более смело:

«Если мы отвернемся от Веселовского и начисто зачеркнем его труды, как это недавно еще делали некоторые рьяные его разоблачители, мы должны будем зачеркнуть всю нашу дореволюционную академическую и литературоведческую науку, не только нашу отечественную, но и зарубежную, потому что Веселовский был самой значительной фигурой среди своих предшественников и современников литературоведов не только России, но и на Западе»[1483].

Вполне очевидно, что обсуждение этой статьи прошло красной нитью через встречу А. Г. Дементьева с литературоведами:

«Многие из выступавших упоминали с похвалой статью Н. Гудзия в “Литературной газете” (о наследии Буслаева и Веселовского). В истории нашей литературной науки есть и другие забытые имена, которые заслуживают внимания нашей общественности. Дело нового журнала – напомнить об этих именах, восстановить историческую истину там, где это нужно»[1484].

С переходом в ИМЛИ А. Г. Дементьев оставил место доцента в ЛГУ – на этом настоял его друг и заведующий кафедрой Ф. А. Абрамов. 25 января 1957 г. ректор ЛГУ К. Я. Кондратьев подписал приказ об освобождении А. Г. Дементьева от работы по собственному желанию с 1 февраля[1485]. Больше он в Ленинградский университет не возвращался.

Журнал «Вопросы литературы» оказался прогрессивным филологическим изданием: в первые годы там были опубликованы статьи Е. М. Мелетинского, В. М. Жирмунского, Ю. М. Лотмана, Л. К. Чуковской, покойного Г. А. Гуковского…

Но 19 июня 1958 г. на место главного редактора «Нового мира» был возвращен А. Т. Твардовский, который хотел видеть своим первым замом только А. Г. Дементьева. Твардовскому удалось добиться того, что А. Г. Дементьев перешел в «Новый мир», оставаясь главным редактором «Вопросов литературы», и был утвержден в ЦК. Начиная с октября 1958 г. А. Г. Дементьев числится заместителем главного редактора. Пост главного редактора «Вопросов литературы» он оставил только в апреле 1959 г., оставаясь в основанном им журнале в качестве рядового члена редколлегии. Окончательно он оставил журнал «Вопросы литературы» в июле 1963 г.

Сотрудничество и тесная дружба с А. Т. Твардовским (они не только жили в одном доме, но и были соседями по дачному поселку писателей близ Красной Пахры) принесли А. Г. Дементьеву в 1960‐х гг. действительную славу – он стал «новомирцем», ближайшим помощником А. Т. Твардовского, соредактором самого либерального литературного журнала эпохи. Л. М. Алексеева так характеризует символическое место «Нового мира» 60‐х гг. в контексте эпохи:

«Главный редактор “Нового мира” Александр Твардовский собрал вокруг журнала все талантливое и честное, что было в русской литературе. “Новый мир” способствовал не только распространению идей либерализма, но и сплочению его приверженцев: опознавательным знаком единомышленников стал “торчащий из кармана” очередной выпуск “Нового мира”»[1486].

Отношения А. Т. Твардовского и его зама описывает приезжавший в 1966 г. в Москву Ф. А. Абрамов:

«Дивное лето. Я заехал к Александру Григорьевичу на дачу (в очередной приезд в Москву) и застрял. Виновник – Твардовский…

Обедали с А. Г., зашел Твардовский, и с этого началось. Каждый день с утра. Твардовский вставал по-крестьянски рано. И в 5–6 часов уже стучит. “Сейчас, сейчас, Саша”. Я поражался А. Г. Отношения Твардовского и Дементьева. Дружба. Чуть ли не единственный человек, который называл Сашей. Советовался. Бумаги все ответственные редактировал Дементьев.

В общем, любил Твардовский Дементьева. Ну, а Дементьев боготворил.

Твардовский не уклонялся от дел журнала. Читал все главное. Читали и другие. Но коренником журнальной повозки, тягловой лошадкой “Нового мира” был Дементьев. Все делал он. И у него в кабинете – всегда завалы: горы рукописей, версток, гранок (он еще в Институте мировой литературы работал).

Надо работать день и ночь. Но он никогда не тяготился Твардовским (ночью справлял дела). Редкая, бескорыстная любовь»[1487].

Современниками, даже не понаслышке знавшими о прошлом А. Г. Дементьева, он уже воспринимался совершенно в ином качестве; в 1974 г. Л. Я. Гинзбург писала:

«Левые имеют свои разновидности – от собственного мнения, более или менее откровенного, до умения отмолчаться ‹…› Есть среди них и желающие исправить. Желание, в свое время характерное для основной новомирской группы. Понятно: некоторые ее вдохновители сами вышли из гущи проработчиков (Дементьев – особенно) и сами исправились»[1488].

М. Л. Слонимский также записал:

«Вот что действительно достойно размышлений: Федин, поведение которого в тяжелейшие годы было эталоном благородства, сейчас в Москве ненавистное имя, а Каверин – храбрый вояка за правду! Дементьев, травивший Эйхенбаума, Азадовского, Гуковского и прочих, вожак всей кампании против «космополитов» в Ленинграде – сейчас вождь либеральных критиков. Хамелеонство? Или они действительно исправились?»[1489]

Несомненно, прошлое довлело над А. Г. Дементьевым – не только печать партийного функционера и роль проработчика, но еще и то, что он собственными глазами видел, как большая часть его коллег по Ленинградскому горкому ВКП(б) была уничтожена. Эта смесь страха и стыда железными оковами лежала на нем до последних дней.

А. И. Солженицын передавал позднее свои впечатления:

«Они были на “ты”, очень все запросто – оба Саши. Никто в редакции не смел Твардовскому возражать, один Дементьев поставил себя с независимым мнением и вволю спорил, и даже так уставилось, что Твардовский никакого решения не считал окончательным, не столковавшись с Дементьевым, – не убедя или не уступя. А особенно дома (они в одном доме на Котельнической жили) Дементьев умел брать верх над Главным: Твардовский и кричал на него, и кулаком стучал, а чаще соглашался. Так незаметно один Саша за спиной другого поднаправлял журнал. Говорят, влиял Дементьев очень осторожно, очень взвешенно. Твардовский вряд ли бы потерпел, если б Дементьев всегда только удерживал его. Немало было случаев, что он и подталкивал – нечего, де, робеть (так было с рассказами В. Гроссмана, например). И почти неизменно он выставлял – “Саша, ты не прав! Это будем печатать!”, когда Твардовский упирался по каким-либо личным причинам. Дементьев спорил – но и знал меру, где отступить, признать себя побитым. Он никогда не бывал пусто-чванен, надут, и это облегчало существование ему самому и членам редакции. К нему не боязно было обратиться любому редактору, Дементьев всегда был настроен делово, живо выхватывал суть, и какую статью или абзац можно было пособить протолкнуть, – набросив ширмочку, переставив слова, – пособлял непременно. Он способствовал, чтобы журнал был и посвежей, и посочней и даже поострей – но все в рамках разумного! Но стянутое проверенным партийным обручем