Ну, выпирай, выламывайся из небытия, моя идея! Неужели напрасно ты меня столько томила?..

Уменьшаю напряжение на конденсаторах, отключаю еще один, самый емкий… не слишком ли? Щелчок. Горизонталь вверх – и обратно, с той же ступенькой. Недолет.

Прибавляю напряжение. Щелчок. Вертикальная палка казэ на экране. Выходит, просвета нет? Даже щелочки.

…Спокойно, Самойленко, спокойно. Кузя… или как там тебя? – Алеша. Не все рухнуло. Переместим иглу на соседний столбик конденсатора. (Лихорадочная мысль: если и сейчас выйдет казэ, то – все? Или пробовать другую полоску? Поставить другой набор емкостей? Изменить разрядное сопротивление? Или… словом, нет, не скоро еще будет «все»).

Щелчок. Так! Линия на экране изломалась в прямой угол – и осталась такой. Есть! Есть, чтоб я так жил! Есть, мать честная! Один p-n-переход в столбике уцелел (горизонталь слева на экране), а другой пробился… прожегся, проплавился – сгинул. Что и показывает прямая характеристика: зеленая вертикаль, направленная вниз. Есть, произошло!

Я распрямился на стуле, расслабился. Во мне сразу обнаруживается много пульсов: в запястьях, висках, около гортани, даже под ложечкой. Но это пустяки.

…Миг свершения. Миг превращения мыслимого в реальность. Я не перешел от одного варианта к другому, не сдвинулся по Пятому – я изменил реальность. Изменил, хоть и в малости, мир. Миг творения, в котором человек равен богу. Да и есть ли иной бог?

Какая-то четкая грань отсекает, будто бритвой, прежнее, в котором этого еще не было, от нынешнего, в котором оно, новое, есть.

Погоди, Самойленко, один столбик ничего не значит. Попробуем следующий.

Ужасно не хочется отрывать иглу от столбика, на котором все получилось. Поднимаю – угол на экране распрямляется в горизонталь – и тотчас возвращаю иглу на место. Ужалила мысль: что, если диодная характеристика держалась только под током? Прервал его – все восстановилось?.. Не восстановилось: светит на экране зеленый уголок, светит, зараза. Смешные страхи. (А почему, собственно, смешные? Сейчас все впервой – а от натуры-мамы и не такое можно ожидать.)

Вперед, в неизвестность, на соседний столбик! Щелчок. Характеристика дергается, изламывается угол, застывает. Есть! Так-так-так!.. Следующий столбик. Щелчок… есть! Смотрите, как я удачно нащупал режим. Ну-ка дальше?

Даю разряд на три оставшихся столбика – удачно.

Полоска вся. Проверим! Провожу контактной иглой по отросткам шин: держатся зеленые уголки. Правда вертикальные палки казэ в столбиках, где я дал лишку, тоже сохранились. (А я очень не прочь, чтобы они исчезли: но природа не добрый дядя-волшебник.)

Теперь вторая половина проблемы – а может, и три четверти, и девять десятых ее: запись диодной схемы в матрицу. Ведь ради этого и стараюсь. Отдельные диоды что, их по-всякому делают, Толстобров прав. А вот образовать их в матричной решетке, где n-p-n-столбики связаны крест-накрест шинами: пойдет ли импульс только в нужное перекрестие, не разветвится ли на другие?

Ликующие переживания схлынули. В душе снова азартный мандраж. Укладываю в манипулятор вторую из заимствованных у Полугоршкова матриц. Сейчас во всех перекрестиях ее трехслойные столбики германия, «нули»; превращением их в двуслойные, в диоды, запишутся «единицы» двоичной информации для ЭВМ. Попробую записать в матрицу дешифратор, самую ходовую систему – для перевода чисел из двоичного кода в десятичный и обратно. Ну, поехали. В первой строке «нули» и «единицы» идут вперемежку.

Щелчок. Зеленая горизонталь сломалась в прямой угол. Пропуск шинки. Следующая: щелчок. Угол. Пропускаю четвертую, ставлю иглу на пятую шинку. Щелчок. Угол.

А как на пропущенных, все ли в порядке? Страшновато: если и там возникли диоды или, еще хуже, палки казэ, то все насмарку.

Под гору кувырком… делаю над собой усилие, проверяю: тычу во вторую шинку, в четвертую, в шестую – все в порядке, характеристики здесь не изменились. (Объективность науки, объективность эксперимента в том, что ответы «да» и «нет» в любом опыте одинаково ценны для познания. Но почему нам так всегда хочется, чтобы было «да»?)

Седьмая шинка, щелчок – угол. В первую строку матрицы я диоды записал… и быстро как!

Вторая строка. Щелчок – есть! Щелчок – есть! Щелчок – угол. Последняя шинка… есть. Проверяю: «нуль», диод, «нуль», диод, «нуль», диод, «нуль». В голове опять начинается ликующая свистопляска: вот это да, ведь на секунды счет-то! А если автоматизировать, то и вовсе…

Третья строка: пропуск, щелчок, пропуск, щелчок, щелчок, пропуск, щелчок, пропуск. Проверка… порядок!

Четвертая строка: 01010110.

Пятая…

Шестая.

Седьмая.

Восьмая, последняя, – ну, не подведи, родимая!

Щелчок – есть, щелчок – есть… (Ничего не существует сейчас, только белая решетка матрицы на оргстекле, бронзовые консулы контактных игл, черная кнопка привинченного к столику микровыключателя да вычерчиваемая электронами на матовом экране зеленая линия.) Щелчок – диод! Последнее перекрытие… есть!

Проверяю всю матрицу. (Между строками тоже связи, могли измениться характеристики одних перекрестий от разрядов в других.) Вожу иглами – первая строка, вторая, третья… последняя – ура! Ни одного казэ. Где надо – диодные уголки, где не надо – горизонтали со ступенькой. Вот теперь все.

…Все… все… все – облегченно отстукивает сердце. От головы отливает кровь.

Сколько прошло времени: час, минута? Миг? Вечность?..

Мир включился. Шипит вытяжка. Журчит струйка из дистиллятора. Я озираюсь: ничего не изменилось в лаборатории! Ведущий конструктор Мишуля осторожно завешивает свою матрицу. На платиновой проволочке облачко мелких пузырьков. Алка Смирнова воровски читает роман. Стрижевич считает на микрокалькуляторе, тычет пальцем в клавиши. Техник Убыйбатько паяет.

Ничего не изменилось в мире. Только листья клена за окном солнце просвечивает не сверху, а сбоку. Да на экране моего осциллографа застыл зеленый прямой угол.

А потом был спуск вниз, в мелкий лабораторный триумф. Я собрал у стола всех и демонстрировал – на манер Уралова, только без пассов.

– Ух ты! – сказал Стриж. – Достиг все-таки? Ну-ка дай… – Он формирует нажатием кнопки диод, другой, третий. – Хорошо! Алешка, ты же пришел к техническому идеалу: нажатием кнопки решается проблема.

– Ну и что? – Кепкин ничего не понял (или прикидывается). – Ну, переключает схему на диод – что здесь такого!

– Схемник – он и в гробу схемник. Здесь не переключение, – пояснил за меня Сашка, – это сейчас, Герочка, я сделал три диода в матрице. Нажатиями кнопки.

– Он не верит! – Я перевожу иглу на другие перекрестки. – Действуй сам, прошу.

Герка осторожно, будто ожидая удара током (помнит свои шкоды с магнето!), нажимает микрик. Характеристика на экране изламывается углом.