— Люди выглядят мрачными, — прошептала она Джулиану.

— Никто не хочет приговаривать Когорту, — сказал он. — Многие из них молоды. Они чувствуют себя жестокими, я думаю.

— Зара заслуживает наказания, — пробормотала Эмма. — Она ударила меня ножом и совершенно расстроила Кристину этой фальшивой помолвкой.

Джулиан посмотрел на Кристину, которая положила голову Марку на плечо. — Я думаю, Кристина двигается дальше, — сказал он. — И Диего тоже.

Эмма бросила взгляд туда, где Диего с перевязанной щекой сидел и болтал с сияющей Дивией, которая была в восторге от того, что Ануш сражался на их стороне на поле. Интересно.

Послышался шорох, когда стражники закрыли боковые двери, и Джия вошла в заднюю часть зала. В комнате воцарилась тишина, когда она спустилась к помосту, ее мантия стелилась по ступеням. Позади нее, одетые в огненные туники пленников, стояли захваченные члены Когорты. Их было человек пятьдесят-шестьдесят, многие молодые, как и говорил Джулиан. Так много людей было завербовано через Некроситет и его агитацию. Ванесса Эшдаун, Мануэль Виллалобос, Амелия Овербек и сама Зара с вызывающим выражением лица.

Они выстроились на помосте позади Джии, охранники вели их рядами. Некоторые были все еще перевязаны после битвы. Все они были с иратце. Их туники были испещрены рунами, предназначенными для того, чтобы держать их в ловушке в городе. Они не могли пройти через ворота Аликанте.

Пламя, чтобы смыть наши грехи, подумала Эмма. Было странно видеть пленников с развязанными руками, но даже если бы каждый из них свободно нес по два длинных меча, они вряд ли могли бы сравниться с сотнями других Сумеречных Охотников в зале Совета.

Она увидела, как Диего наклонился, чтобы прошептать что-то Джейми, который встревоженно покачал головой.

— Мы собрались вместе во время скорби и исцеления, — объявила Джия, и ее голос эхом отразился от стен. — Благодаря храбрости стольких Сумеречных Охотников, мы сражались благородно, мы нашли новых союзников, мы сохранили наши отношения с Нижними мирами, и мы открыли новый путь вперед.

Зара сделала ужасное лицо при словах «сохранила наши отношения». — Эмма надеялась, что ее приговорят чистить туалеты до конца жизни.

— Однако, — сказала Джия. — Я не тот лидер, который может вывести нас на этот путь.

По комнате пробежал ропот: неужели Джия действительно говорит то, что они слышат? Эмма резко выпрямилась на стуле и посмотрела на Алину, но та казалась такой же потрясенной, как и все остальные в комнате. Однако Патрик Пенхоллоу, сидевший в первом ряду, казалось, ничуть не удивился.

— Я буду председательствовать при вынесении приговора Когорте, — невозмутимо продолжала Джия. — Это будет мой последний акт в качестве Консула. После этого состоятся Открытые выборы нового Консула и нового Инквизитора.

Хелен прошептала что-то Алине, и та взяла ее за руку. Эмма почувствовала, как ее пробирает озноб. Это был сюрприз, и последнее, чего она хотела, был сюрприз. Она знала, что это эгоистично, она помнила, как Джем говорил, что Джия больна, но все же Джия была известной. А теперь надвигалась неизвестность.

— И когда я говорю об открытых выборах, — продолжала Джия, — я имею в виду открытые выборы. Каждый в этом зале будет иметь право голоса. У каждого будет свой голос. Не имеет значения их возраст; не имеет значения, если они проецируют из своего родного института. Не имеет значения, — добавила она, — являются ли они членами Когорты.

По комнате пронесся рев.

— Но они же преступники! — крикнул Хоакин Акоста Ромеро, глава Буэнос-Айресского Института. — Преступники не имеют права голоса!

Джия терпеливо ждала, пока рев стихнет. Даже члены Когорты озадаченно уставились на нее.

— Посмотрите, как полон зал Совета, — сказала она. Люди поворачивались на своих местах, чтобы посмотреть на переполненные ряды сидений, сотни выступов в задней части зала. — Вы все здесь, потому что за последнюю неделю, и особенно после битвы, вы поняли, насколько срочной всегда была эта ситуация. Конклав был почти захвачен экстремистами, которые загнали бы нас в изоляцию и самоуничтожение. И все, кто стоял в стороне и позволял этому случиться из-за невнимательности, из-за апатии и чрезмерной самоуверенности… — ее голос дрожал. — Хорошо. Мы все виноваты. И поэтому мы все будем голосовать, как напоминание о том, что каждый голос имеет значение, и когда вы решаете не использовать свой голос, вы позволяете себе замолчать.

— Но я все равно не понимаю, почему преступники должны голосовать! — крикнул Джейми, который, очевидно, принял близко к сердцу фразу «независимо от возраста».

— Потому что в противном случае, — сказала Диана, вставая и обращаясь к присутствующим, — они всегда смогут сказать, что, кем бы ни был новый Консул, они были избраны потому, что большинство не имело права голоса. Когорта всегда процветала, говоря ложь, что они говорят за всех Сумеречных Охотников, что они говорят слова, которые каждый сказал бы, если бы мог. Теперь мы проверим эту ложь. Все Сумеречные охотники будут говорить. Включая их самих.

Джия согласилась. — Мисс Рейберн права.

— Так что же тогда делать с пленными? — сказал Кадир. — Они будут ходить среди нас, свободные?

— Когорта должна быть наказана! Так и должно быть! — Этот голос был грубым криком. Эмма обернулась и вздрогнула; она почувствовала, как Джулиан крепче сжал ее руку. Это была Елена Ларкспир. Она была одна, ее муж не пришел на собрание. Она выглядела такой изможденной, словно за последнюю неделю постарела на пятьдесят лет. — Они использовали наших детей, как мусор, чтобы делать вещи, слишком грязные или опасные для них! Они убили мою дочь и моего сына! Я требую возмещения ущерба!

С сухим всхлипом она откинулась на спинку сиденья, закрыв лицо руками. Эмма смотрела на Когорту с болью в горле: даже Заре было трудно стереть выражение ужаса с ее лица.

— Они не останутся безнаказанными, — мягко сказала Джия. — Они прошли испытание Мечом Смерти и признались в своих преступлениях. Они послали Дейна Ларкспира убить других Сумеречных Охотников, и таким образом были непосредственно ответственны за его смерть. — Она наклонила голову в сторону Елены. — Они убили Оскара Линдквиста, чтобы демон занял его место на собрании в Лос-Анджелесском Институте. Возглавляемая Горацием Дирборном, эта группа использовала ложь и запугивание, чтобы попытаться привести Конклав к ложному союзу с Фейри.

— А теперь вы, люди, пытаетесь привести Конклав к союзу с новым королем, чем это отличается? — закричала Зара, собираясь с силами.

Эмма резко повернула голову, чтобы осмотреть комнату. Многие Сумеречные охотники выглядели сердитыми или раздраженными, но были и те, кто явно не соглашался с Зарой. Тьфу.

Голос Алека Лайтвуда прозвучал ясно, каменный и холодный.

— Потому что открытое политическое участие очень отличается от публичного отречения от любых отношений с представителями Нижнего мира, в то время как вы сговариваетесь совершить убийство с ними за спиной людей, которыми вы должны управлять.