— Я думаю, пришло время для голосования, — сказала Джия. Она взяла с помоста потускневший стеклянный сосуд и протянула его Патрику, сидевшему в первом ряду. Он наклонил голову и прошептал в пузырек.

Эмма с интересом наблюдала за происходящим: она слышала о процедуре голосования за Консула, но никогда ее не видела. Флакон переходил из рук в руки, каждый сумеречный охотник шептал в него, как будто признавался в тайне. Те, кто проецировал, услужливо протягивали им пузырек, поскольку проекции могли говорить, но не касаться предметов.

Когда флакон подошел к ней, она поднесла его ко рту и сказала твердым, громким голосом: — Александр Лайтвуд. — Она услышала, как Джулиан хихикнул, когда она передала его Кристине.

Наконец-то флакон был поделен со всеми Сумеречными охотниками, кроме Когорты. Он был отдан Джиа, которая передала его Заре.

— Голосуйте мудро, — сказала она. — Свобода выбора собственного Консула — это большая ответственность.

На мгновение показалось, что Зара сейчас плюнет в банку. Она выдернула ее из руки Джии, что-то сказала в него и передала Мануэлю, сидевшему справа от нее. Он ухмыльнулся, шепча что-то в банку, и плечи Эммы напряглись, зная, что каждый голос Когорты был голосом против Алека.

Наконец решающий голос был отдан, и кувшин вернулся к Джии, которая достала свое стило и начертила на нем руну. Флакон задрожал в ее руке, когда из его открытого горлышка повалил бледный дым, выдыхаемый сотнями нефилимов. В воздухе он превратился в слова.

АЛЕКСАНДР ГИДЕОН ЛАЙТВУД

Клэри и Джейс бросились к Алеку, смеясь, когда воздух взорвался радостными криками. Алина и Хелен подняли вверх большие пальцы Алеку. Проекции Изабель и Саймона махали из глубины комнаты. Блэкторны закричали и зааплодировали; Эмма присвистнула. Мариза Лайтвуд вытерла слезы счастья, когда Кадир нежно похлопал ее по плечу.

— Алек Лайтвуд! — воскликнула Джиа. — Пожалуйста, встаньте. Вы — новый Консул Конклава.

Эмма ожидала от Ласло вспышки гнева или, по крайней мере, черного гнева. Вместо этого он лишь холодно ухмыльнулся, когда Алек поднялся на ноги под одобрительные возгласы и аплодисменты.

— Это голосование не считается! Это не должно считаться! — крикнула Зара. — Если бы те, кто погиб на поле, могли проголосовать, Алек Лайтвуд никогда бы не победил!

— Я буду работать над твоей реабилитацией, Зара, — спокойно сказал Алек.

Сверкнуло серебро. Зара выхватила длинный кинжал из-за пояса стражника, стоявшего рядом с ней; он не сделал ни малейшего движения, чтобы остановить ее. Послышались вздохи, когда остальные стражники бросили оружие другим членам Когорты, сталь сверкнула в свете больших окон.

— Мы отказываемся признать Алека Лайтвуда Консулом! — крикнул Мануэль. — Мы стоим за наши старые традиции, за то, как все всегда было и должно быть!

— Стража! — крикнула Джия, но двадцать или около того стражников даже не попытались остановить Когорту — фактически, они присоединились к ним в шквале обнаженных кинжалов. Эмма взглянула на Ласло Балога, который, скрестив руки на груди, наблюдал за происходящим без всякого удивления. Каким-то образом, поняла Эмма, союзники Когорты установили охрану, которая сочувствовала их делу. Но что, черт возьми, они задумали? По сравнению с подавляющим числом Сумеречных Охотников, проголосовавших за Алека, их оставалось совсем немного.

Джия прыгнула с помоста, обнажая свой Дао. По всему залу Сумеречные охотники поднимались на ноги и вытягивали руки. Алек потянулся за луком, Джейс — за мечом. Дрю потянулась к Тавви, ее лицо побледнело, когда остальные члены семьи достали оружие.

Затем Зара подняла кинжал и приставила его к своему горлу.

Движение в комнате прекратилось. Эмма все еще держала Кортану, глядя, как Мануэль, следуя за жестом Зары, приставил лезвие своего кинжала к его горлу. Амелия Овербек сделала то же самое, Ванесса Эшдаун последовала за ней вместе с Майло Колдриджем, пока все члены Когорты не встали с клинками у горла.

— Ты можешь опустить оружие, — сказала Зара, прижимая нож к горлу так крепко, что по руке потекла кровь. — Мы здесь не для того, чтобы вредить нашим собратьям сумеречным охотникам. Вы уже достаточно навредили себе своим глупым и недальновидным голосованием. Мы действуем, чтобы спасти Аликанте от коррупции и стеклянные башни от разрушения. — Ее глаза безумно блестели. — Ты говорил раньше о ценности земель за пределами Аликанте, как будто Аликанте не было сердцем нашего народа. Очень хорошо, тогда идите и обнимите мирской мир, прочь от света Ангела.

— Вы требуете, чтобы мы покинули Аликанте? — недоверчиво переспросила Диана. — Мы, нефилимы, как и ты?

— Ни один супруг фейри не является таким Нефилимом, как я, — выплюнула Зара. — Да. Мы просим, мы требуем — чтобы вы ушли. Клэри Фэйрчайлд умеет создавать порталы; пусть она сделает их сейчас. Пройди через него и иди куда хочешь. Куда угодно, только не в Аликанте.

— Вы всего лишь несколько человек, — сказала Эмма. — Вы не можете выгнать нас из Аликанте. Это не твой дом на дереве.

— Мне очень жаль, что все так вышло, — сказал Ласло, — но нас не так уж мало. Нас гораздо больше. Возможно, вы запугали людей, чтобы они голосовали за Лайтвуда, но их сердца с нами.

— Вы предлагаете гражданскую войну? Здесь, в зале Совета? — потребовала Диана.

— Это не гражданская война, — сказала Зара. — Мы знаем, что не сможем победить тебя в бою. У тебя слишком много грязных трюков. На твоей стороне колдуны. — Она сердито посмотрела на Алека. — Но мы готовы умереть за наши убеждения и за Аликанте. Мы никуда не уйдем. Мы прольем кровь Сумеречных охотников, да. Наша собственная кровь. Мы перережем себе глотки и умрем здесь, у твоих ног. Или ты уйдешь, или мы вымоем эту комнату своей кровью.

Джейми поднялся на ноги. — Считай, что они блефуют, — сказал он. — Они не могут держать нас в заложниках.

Зара кивнула Амелии, которая вонзила кинжал, который держала в руке, себе в живот и злобно вывернула его в сторону. Она упала на колени, брызгая кровью, когда комната взорвалась криками ужаса.

— Ты можешь построить свой новый Конклав на крови мертвых детей? — закричала Зара на Алека. — Ты сказал, что проявишь милосердие. Если ты позволишь нам умереть, то каждый раз, когда ты войдешь в эту комнату, начиная с этого момента, ты будешь ходить по нашим трупам.

Все посмотрели на Джию, но Джия смотрела на Алека. Алека, нового Консула.

Он изучал не лицо Зары, а лица остальных в комнате — тех, кто смотрел на нее так, словно она была обещанием свободы. На лицах Когорты не было ни капли жалости. Ни один из них не потянулся к Амелии, когда ее кровь потекла по полу.

— Очень хорошо, — сказал Алек с убийственным спокойствием. — Мы уйдем.

Зара широко раскрыла глаза. Эмма подозревала, что она не ожидала, что ее план сработает, но надеялась умереть мученической смертью и уничтожить Алека и остальных в процессе.