ее целостности, то ли это сам процесс ее возникновения. А по сути дела вопрос Бытия не столь важен: главным является вопрос возникновения сначала интеллектуальной новизны, а затем уже на основе этого и новизны материальной. Сопровождение процесса указанного возникновения в виде понимания смысла явившейся новизны и удовольствия-удивления от этого процесса (что мы и назвали соответственно Бытием и красотой) – это всего лишь «побочный продукт» возникновения самой новизны. Причем, можно сказать, что проблеск понимания смысла новизны на допонятийном этапе выступает здесь связующим звеном между возникновением интеллектуальной новизны в виде идеи и тем сопровождением (наслаждением-удивлением), которое не дает нам возможности как забыть внове явленный смысл, так и оставить без внимания процесс раскрытия этого смысла и выявления тех сущих, которые являются его элементами. То есть чувство удовольствия «заставляет» нас довести до конца процесс раскрытия смысла, а именно, выявления сущностной функции искомого сущего, что и является основной целью творчества.

В связи с этим напомним еще раз: проблеск мысли-понимания, о котором мы говорили еще в Части 1 – это тот карт-бланш, который наше бессознательное выдает сознанию – уже на допонятийном этапе нашего продуктивного мышления – с той целью, чтобы последнее использовало его в полной мере по своему рациональному усмотрению; то есть: расшифровало бы новоявленный смысл идеи, раскрыло структурно-функциональный ее состав, а главное, выявило бы подручное средство и ту функцию, которую оно призвано исполнять в соответствии со смыслом идеи.

8.5. Чем опасно забвение бытия?

А теперь, когда мы знаем, какую роль играет чувство красоты в генерировании и распознавании интеллектуальной новизны, снова вернемся к Хайдеггеру и к вопросу забвения бытия. Но посмотрим мы на этот вопрос уже не со стороны выяснения, почему оно стало возможным, а со стороны практических его последствий. Короче: чем опасно забвение бытия? Ну, забыли и забыли, мало ли что мы забываем в своем психическом, культурном или историческом развитии. И стоит ли делать из этого трагедию и снова, вслед за Хайдеггером, заострять внимание на этом вопросе.

И начнем мы с напоминания о том, что предпринятые древнегреческой мыслью попытки выявить сущность бытийственной Истины как самовозникающей несокрытости (или самораскрывающейея сокрытости) были в дальнейшем погребены под многочисленными попытками определить истину то как сущностную полноту объекта, то как достоверность наших познаний и суждений о том или ином объекте, то как соответствие наших представлений тому, что из себя представляет объект по своей «природе». Другими словами: Истина в древнегреческом понимании (как принадлежность изначальной сущности Бытия) – это самораскрытие сокрытости чего-то неизвестного в нечто совершенно новое (в качестве которого, как мы полагаем, может быть интеллектуальная новизна в виде идеи); истина же в представлении мыслителей последующих веков – это, в основном, нечто, связанное с сущностной полнотой (с пределом, с достоверностью, с правильностью) наших познаний, представлений, суждений о каком-либо объекте нашего мышления.

Вот эта подмена первого вторым – вкупе с изначальной заслоненностью ускользающего Бытия вездесущим сущим – и была охарактеризована Хайдеггером как забвение бытия. Что вполне обоснованным было с его стороны, поскольку Бытие как самозарождение чего-то совершенно нового просто-напросто выпало из поля зрения метафизики. И выпало оно не столько потому, что ему была найдена достойная замена, сколько потому, что оно по своей природе трудноуловимо нашим сознанием, а тем более трудноопределимо в каких-либо знаках и терминах. Необходимо постоянное из поколения в поколение упражнение не только в генерировании моментов Бытия (то есть возникновения Новизны), но и в осмыслении того, что оно из себя представляет и каким образом осуществляется. Это есть необходимое условие сохранения во времени традиции культивирования Бытия.

В противном случае: сегодня мы забыли, что такое Бытие, завтра «забудем» как его генерировать и культивировать. А хуже, если не будем знать, сможем ли мы сохранить эту способность в том случае, если ей вдруг будет угрожать опасность исчезновения. А последнее не такая уж несбыточная возможность в век начала внедрения биотехнологий в практику жизни. Так что случившееся забвение бытия (Хайдеггер) – это наглядный пример того, что получается в том случае, когда по словам поэта, – а вернее, по его λoγoζ'y – рвется связь времен. И мы должны быть благодарны гению М. Хайдеггера за то, что он поднял вопрос забвения бытия, и тем самым дал импульс в направлении исследований, но уже не столько вопроса забвения, сколько вопроса изучения самого феномена Бытия. А необходимость его изучения вызывается прежде всего тем, что Бытие – это единственный процесс, который лежит в начале и в основе развития, по крайней мере, человеческого сообщества и цивилизации им созданной (не говоря уже о Бытии самой Природы).

Представим себе хотя бы на мгновение ситуацию, когда интеллектуальная новизна, – а вместе с ней и новизна материальная – перестала бы возникать. И надолго ли мы бы сохранили сегодняшний уровень развития? Уверен в том, что первое что бы мы сделали так это скатились в дикость. И сделали бы мы это не по причине снижения научно-технической оснащенности общества, а вследствие исчезновения искусства и культуры, соответственно, генерирующих духовную новизну и поддерживающих данный процесс в поколениях. А такая ситуация вполне вероятна в том случае, если человечество в лице его не столь уж многочисленных индивидов утеряет чувство красоты, а вслед за ним и стремление к прекрасному, то есть утратит побуждение генерировать интеллектуальную новизну или перестанет распознавать новое и отличать его от старого. А далее, вслед за исчезновением искусства и культуры, исчезнет такой крайне необходимый, но в то же время такой хрупкий душевно-духовный объект как нравственность. А что случается когда она исчезает, это мы уже знаем не предположительно, а по собственному опыту существования в нашем мире. Вот почему мы должны как «зеницу ока» оберегать нашу способность культивирования новизны. И вот почему мы должны быть бесконечно благодарны нашей Природе за то, что она вложила в нас это чувство Красоты и это стремление к Новизне. Без них мы – всего лишь животные.

Сейчас эта способность генерирования и распознавания новизны дана нам на бессознательном уровне. Но что будет, если она исчезнет под воздействием каких-либо вмешательств в деятельность мозга. Где гарантия того, что этого не может случиться в будущем, когда нам уже сейчас обещают – и не только обещают, но и уже осуществляют – вживление микро-электродов в мозг с той целью, чтобы силою мысли управлять работой аппаратов и механизмов. Можно ли быть уверенным в том, что мы не «нарвемся» на нечто такое, что кардинально нарушит креативную