Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я падал не один. Я видел людей в имперском белом и малиновом, в латарранском черном и золотом, а подняв глаза, увидел, как один из сородичей Рамантану скользит по стене наверху, падая таким образом, будто он прыгнул намеренно. И там был сам Кхарн Сагара, скользящий ногами вперед по неровному каменному склону.
Земля быстро приближалась. Там, где должна была стоять платформа, была яма с железными стенами, глубиной чуть больше человеческого роста. К тому времени я уже выпрямился и ударился о землю с такой силой, что слой геля на моем костюме мгновенно затвердел, приняв удар на себя. Оглушенный, я поднялся на ноги и, покачиваясь, побрел от подножия склона к стене неглубокой ямы. Напавший на меня СОП лежал у моих ног, его шея была сломана. В стенке ямы были вырублены перекладины, чтобы рабочие могли забраться внутрь или выбраться наружу. Я пристегнул клинок и полез на них.
Чья-то рука метнулась вниз и схватила меня за запястье, и, подняв глаза, я увидел солдата в белых доспехах, смотрящего на меня сверху.
"Ты в порядке?"
Это была Кассандра. Ее мандия клочьями свисала с левого плеча. Я позволил ей помочь мне подняться. Она не надела шлем, и на лбу у нее под левым глазом расплывался темный синяк.
"Все в порядке, - сказал я, - ты..."
"Я в порядке", - перебила она. "Двое стащили меня с платформы. Я ударилась головой, когда падала, но..."
Один из СОПов рухнул в яму на дне шахты, его ноги подломились от удара, и у него не было брони, которая смягчила бы падение. За ним последовала пара наших солдат, приземлившихся на бок. Один из них выстрелил наугад, случайно выпустив заряд. Один из сьельсинов - кажется, Эгазимн - перепрыгнул через всю яму, приземлившись всего в трех шагах от того места, где мы стояли. На дне шахты повсюду были тела. Солланы, латарранцы, рабы Воргоссоса.
Горстка солдат в белой имперской форме стояла неподалеку, сжимая в руках копья и целясь в наших врагов, которые накатывали на нас, как волна.
Кален Гарендот рухнул на пол, Паво и другие выжившие латарранцы последовали за ним. Наши солдаты кинулись им на помощь, прежде чем хлынет волна людей, которые когда-то были людьми.
Слишком поздно.
На Калена Гарендота обрушилось море одетых в серовато-коричневое СОПов, волна за волной захлестывала латарранцев, пока яма не заполнилась живыми и мертвыми телами. Те, кто шел следом, перелезали через тех, кто упал первым, и бросались на нас. Я снова разжег свой клинок, Кассандра прижалась ко мне, и мы рубили их одного за другим. Нас всех теснили назад, заставляя двигаться по коридору в конце лифта к запечатанным нижним воротам, ведущим в лаборатории Сагары.
"Мы не можем здесь оставаться", - крикнула дочь, прижимаясь ко мне, когда мы отступали.
Там был Рамантану, выскочивший из кровавой бойни.
И там была 2Мэйв, орудовавшая копьем, штык которого был красным от крови моего народа. Сокол на ее шлеме ярко бликанул, когда она повернулась ко мне лицом, а глаза в ее маске, как два солнца, засверкали, как фары какого-то несущегося автомобиля. Она увидела меня. Кхарн Сагара увидел меня ее глазами.
"Разрушитель! Почему ты вернулся?" искусственный голос Кхарна Сагары раздался из скафандров всех похищенных Сопряженных - живых и мертвых. "Неужели ты не удовлетворился тем, что сломал меня?"
"Сломал тебя?" спросил я. "Я спас тебе жизнь! Обе твои жизни!"
"Полужизни!" - парировал король даймонов, заставляя 2Мэйв прицелиться. "Ты видишь, чего мне это стоило!"
"Я не виноват, что ты начал войну с самим собой!" ответил я.
"Зачем ты пришел?"
"Мне нужен твой корабль!" заявил я. "Оружие Мерикани! Сьельсины освободили Наблюдателя из его тюрьмы! Я ищу средства, чтобы уничтожить его!"
На мгновение ни одна из марионеток Сагары не двигалась.
"Что?"
"Братство сказало, что однажды я вернусь!" заявил я. "Сагара! Отдай мне "Демиурга", и я покончу с этим безумием!"
Даймон, стоявший за марионетками, не ответил. Я представил себе Вечную женщину, восседающую на своем троне в обратной пирамиде, - существо из металла и кости, размышляющее, подперев подбородок костлявой рукой.
Ответа не последовало, потому что в следующее мгновение из ямы позади высунулась рука и схватила 2Мэйв за лодыжку. Бывший командир драгун упала ничком, а другая рука ухватилась за край ямы.
Золотая рука.
Следом поднялся Кален. Увидев его, я словно узрел огромное чудовище, появляющееся из морских глубин, змея или левиафана, поднимающегося над этим озером мертвецов. Кровь заливала его лицо и черные волосы и тускло поблескивала на золотых пластинах доспехов.
Я увидел его таким, каким он был на самом деле: не Сатурн и не Аид, не Гор и не Зевс, а Маммон, облаченный в золото, и залитый кровью Молох. Он возвышался над упавшей 2Мэйв, а позади него мальчик Паво прокладывал себе путь из кучи мертвых и умирающих людей.
"Сестра!" - взревел Монарх. Он потерял свой меч и, наклонившись, схватил 2Мэйв за наплечники, поднимая ее на ноги. Немертвая вцепилась когтями в лицо Калена, но он обнажил зубы, пугающе белые на окровавленном лице, и, казалось, не чувствовал этого. "Ты не сможешь убежать от меня, - рычал он, переместив хватку так, что зажал лицо 2Мэйв между ладонями, и в этих золотых руках была такая сила, что ее шлем заискрился и полыхнул.
И тут произошло то, чего я никогда не забуду.
Его черные глаза загорелись электрическим огнем, синим, как самые жаркие солнца. Лицо Калена находилось, наверное, в каком-нибудь локте от лица 2Мэйв - от новой одежды его сестры. Казалось, он вот-вот поцелует ее. Вместо этого из его сверкающих глаз вырвались два луча света, лучи когерентной энергии, питаемые какой-то термоядерной печью в его тайном сердце.
Голова 2Мэйв разлетелась на части, и я закричал за Лориана и женщину, которая была уже мертва. Но Кален Гарендот еще не закончил, и, повернув голову, снова устремил свой взгляд в шахту, свет его нечеловеческих глаз был жутким лучом смерти. Он убивал без разбора, без всякой осторожности. Конечности и разрубленные торсы, которые падали в шахту, принадлежали солдатам Воргоссоса, латарранцам и моим собственным людям.
Это мгновение, казалось, длилось целую вечность, пока хриплый вопль Калена Гарендота не заполнил это темное, глубокое место. Затем лучи остановились, и все смолкло, если не считать хриплого голоса монарха. "Я убью ее, - прорычал он Паво и мне. А
