формы создания — как указал св. Августин — служить постоянным напоминанием всем людям, что они произошли из того же самого источника[1603], и тем самым подвигнуть к гармонии и единству. Но, несмотря на этот факт, «порок разлада» проявился среди первого человеческого потомства. Авель был убит, и вслед за этим преступлением человечество пошло тем же катастрофическим путём. «Род человеческий» (hominum genus) разделился и пошел разными путями, сопровождаемый всевозможными верованиями и суевериями, которые ещё больше углубили расхождения. Но эти расхождения случились внутри единого народа и племени (omnes sub unius populi et gentis unitate conclusi), что очевидно из того, что Бог сказал им, когда они строили вавилонскую башню: «Они один народ и один язык»[1604]. В то время не было среди них группы, которая отличалась бы от других своим физическим происхождением и которую Бог предпочитал. Благосклонность Господня теперь отдана только индивидуумам и только на основе личных заслуг[1605]. Ими были Ной и Иов, которые были «приняты» Богом за их праведность. Но должно быть ясно, что даже лучшие из этих людей достигли только частичного знания Бога, потому что все они жили по закону природы, не имея писаного закона для руководства ими. «Все они тогда ещё не были евреями, — говорит Картахена[1606], — и только разум мог вести кого-то из них по моральному пути жизни, связанному с некоторым знанием Бога»[1607].

Начав с идеи Августина о символическом назначении создания человека, он, тем не менее, расходится с Августином, когда характеризует различия, развившиеся в человечестве. По св. Августину, Каин и Авель представляют начало двух городов, земного и небесного, общество людей и общество святых[1608]. Каждое из этих обществ, согласно св. Августину, было представлено в человечестве различными группами, как в допотопное время, так и после Потопа, и их члены были в родстве друг к другу по их поведению, то есть по их знанию и поклонению Богу, а также по происхождению. В допотопное время, вслед за смертью Авеля, Град Божий был представлен людьми из семьи Сифа до Ноя, который происходил из той же семьи, а после Потопа это была семья Сима и до Авраама, которые сохраняли ту же традицию[1609]. На этих основах Августина, должны мы заметить, Хуан де Торкемада построил своё видение универсальной истории Церкви[1610]. Картахена же нашёл эту теорию несостоятельной и, более того, противоречащей Писанию. Он считал, что серьёзного знания Бога не было до Авраама, не было приверженности Божественному закону в полном и истинном смысле слова и не было общества верующих в божественные истины, которые составляют Град Божий. Были отдельные индивидуумы, которые посредством естественного закона, несмотря на то что он был слишком общим и несовершенным, ощущали (с Божьей помощью) благость высокой морали и поэтому оказались достойными Божьей благодати. Но они не представляли ни общины верующих, ни преемственности Церкви, ни унаследованного традиционного отношения. Следовательно, никто из них не мог выделяться по праву наследования. Различия, возникшие от рождения, были привнесены в человечество только во время Авраама[1611].

Отличаясь от Августина взглядами на признаки, указывающие на существование Града Божьего, дон Алонсо поддерживает святого в его взгляде на взаимоотношения между верой и этническим происхождением. Как он видит это, человечество изначально — один народ[1612], т. е. одна раса — до появления людей, по-настоящему поклоняющихся Ему, или, используя терминологию Августина, — до появления Града Божьего. Этот единый народ был, по сути, язычником (или «неевреем»), и только немногие его представители, восприняв естественный закон, смогли прийти к «некоторой» концепции Бога. Поэтому человечество в целом, несмотря на то что существовало как один народ и признавало своё единство в своём первобытном состоянии, не могло охватить само понятие Бога и «прилепиться» к Нему. Напротив, его моральное поведение постоянно ухудшалось, приведя его к наказанию Потопом, после чего оно вновь становилось всё хуже, до самого поколения Вавилонской башни. Наказание, последовавшее за попыткой построить башню, обычно рассматривалось как разделение человечества на различные «языки» и национальные группы. Однако, по мнению Картахены, не это событие было решающим. В его глазах поворотным пунктом в истории было не разделение человечества на «языки» и создание национальных сообществ, а появление особой группы, которой было суждено нести Божественную идею миру.

Эта группа была объединена кровным родством, чьё происхождение восходило к Аврааму — и этот факт, как мы увидим, сыграл роль в облегчении выполнения её исторической миссии. Таким образом, какими бы ни были различия среди других групп, они на самом деле имели лишь второстепенное значение, так как общие признаки этих групп были более типичными, чем те, что отличали их друг от друга; поэтому Картахена сводит их вместе под общим названием «язычников». Это действительно была масса человечества, масса языческого мира, из которого вышла особая группа. Но как только появилась эта группа, стали заметны два отличающихся друг от друга народа — язычники и израильтяне[1613].

Разделение человечества на две различные части — одна благоговеющая перед Богом, а другая нет — случилось не в дни Каина и Авеля, а в дни Авраама. Идея Августина о том, что Божья Церковь существовала на земле с самого начала человечества, явно отклоняется Картахеной. По его понятиям, тогда не было ни такой «церкви», ни «святого сообщества», ни «Града Божьего». Все эти концепции могут быть отнесены только к народу, происходящему от первого Патриарха. Таким образом, если мы следуем терминологии Августина, Град Божий появился на земле только с рождением еврейского народа.

То, что этот народ будет определять своё духовное торжество своими наследственными связями с конкретной семьёй в не меньшей степени, чем своим видением и служением Богу, не было автоматическим результатом особых условий жизни или его истории. Это случилось благодаря специальной решимости Бога, чтобы Авраам, который стал Его близким другом (amicus Dei), был избран Им стать отцом народа, который посвятит себя служению Ему. Для того чтобы сделать это различие универсально очевидным и сделать возможным выполнение этой функции, нужно было создать замкнутую группу людей, которая окажется радикально отличной от остального человечества, а также отделённой от него некоторым образом. Это отделение началось со слов Бога Аврааму: «пойди из земли твоей, от родства твоего, из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе»[1614]. За этим последовало вменение в обязанность обрезание Авраама и его потомства — для того, чтобы обозначить отличие от других народов. Своей высшей точки оно достигло в