Хонида встала, подошла к мужу и принялась массировать ему спину, те мышцы, которые больше всего устали от перетаскивания сетей.

– Ты устал, – сказала она. – Сегодня был трудный день?

– Да, пришлось знатно поработать, – сказал Кроудар.

Он обожал то, как она говорила. Да, словарный запас у нее был на удивление богат. Он слышал, как она употребляет многие ученые слова на выступлениях перед колонистами; так же говорила она, объясняя руководству свой брачный выбор. Она могла обозначать разные вещи, словами, которых Кроудар не знал, но умела говорить и проще, прибегая к жестам, а не к мудреным словам. Как хорошо она поняла, чего требуют его утомленные мускулы.

Кроудар испытал такой прилив нежной любви, что ему казалось, что эта любовь сейчас через пальцы Хониды проникает в ее душу.

– Мы заполнили все лодки, – похвастался он.

– Сегодня мне сказали, что надо построить новые хранилища для троди, – отозвалась она. – Начальство беспокоится, что для строительства может не хватить людей.

– Да, надо построить еще десять хранилищ, – сказал он.

Она передаст его слова кому следует – Кроудар знал это наверняка. Все в конце концов будет улажено и сделано. Техники прислушивались к словам Хониды. Многие техники, правда, насмехались над Хонидой – это чувствовалось по елейному, подчеркнуто вежливому тону, каким они с ней говорили. Может быть, все дело в том, что она выбрала в супруги простого рабочего. Но техники прислушивались к советам и мнению Хониды. Хранилища будут построены.

И они будут заполнены, прежде чем иссякнут косяки троди.

Кроудар вдруг понял, что знает, когда троди уйдут, причем это было не знание конкретной даты, это было какое-то телесное предчувствие, которое можно было буквально физически потрогать. Он тщетно пытался подобрать слова, чтобы объяснить это Хониде.

Она в последний раз провела пальцами по его спине, селя рядом и положила темноволосую голову ему на грудь.

– Если ты не слишком сильно устал, – сказала она, – то я тебе сейчас кое-что покажу.

С удивлением Кроудар ощутил в тоне Хониды какое-то необычное волнение. Не связано ли это с гидропонными садами, где она работала? Мысленно он уже перенесся туда, где были высажены растения, на которые ученые возлагали большие надежды. Для высаживания ученые еще на Матери-Земле выбрали самые крупные, самые обильные растения. Может быть, они в конце концов добились чего-то путного? Может быть, в этом месте наконец появятся сельскохозяйственные угодья?

Как же он дик в своем желании возрождения своих древних богов. Даже рыбаки понимают важность земледелия и скотоводства.

Но на плечах его и Хониды была еще одна ответственность. Кроудар кивнул в сторону комнаты, где спали двойняшки.

– Я обо всем договорилась, – ответила Хонида на этот немой вопрос и посмотрела в сторону соседской квартиры. – Они присмотрят за детьми.

Значит, она спланировала этот поход загодя. Кроудар встал и протянул жене руку.

– Идем, – коротко сказал он.

* * *

Они вышли в ночную темноту. Теперь в поселке стало намного тише; издали был слышен шум речной воды. На мгновение Кроудару показалось, что он слышит стрекотание сверчка, но потом понял, что это потрескивают охлаждающиеся стены домов. Как же здесь не хватает луны!

Хонида захватила с собой аккумуляторный электрический фонарь; такими фонарями снабжали техников для подачи экстренных сигналов ночью. От вида этого фонаря Кроудара охватывало еще более сильное желание увидеть то, что собиралась показать ему Хонида. Она отличалась поистине крестьянской прижимистостью и не стала бы без нужды расходовать энергию фонаря.

Однако вместо того, чтобы повести мужа к зеленым огням и стеклянным крышам гидропонных теплиц, Хонида пошла в противоположном направлении, к ущелью, через которое река впадала в гавань.

Спуск был без перил, он был лишь отмечен каменными столбиками и уродливой местной растительностью. Быстро, не говоря ни слова, Хонида вела мужа к ущелью; Кроудар знал, что эта узкая тропинка упирается в каменистый уступ, выдававшийся в стремнину реки.

Кроудар дрожал от волнения, идя вслед за женой, державшей в руке фонарь, словно путеводную фосфоресцирующую звезду. На уступе было холодно, а причудливые очертания местных деревьев, освещенных фонарем Хониды, вызвали тревогу у Кроудара.

Что открыла или сделала Хонида?

С растений капала обильная роса. Громко шумела стиснутая ущельем река. Воздух был влажным, в нем ощущался гнилостный болотистый запах.

Хонида остановилась, и Кроудар затаил дыхание. Он прислушался, но до его слуха не доносилось ничего, кроме плеска воды.

Сначала Кроудар не заметил, что Хонида направила оранжевый свет фонаря на свое открытие. Открытие это оказалось одним из местных растений – толстый извилистый узловатый ствол, распластавшийся по земле; на стволе, по всей его длине, виднелись объемистые желто-зеленые выросты, между которыми были довольно большие промежутки.

Кроудар не сразу понял, в чем дело. Он различил более темные тона зеленого цвета в тех местах, где выросты соединялись со стволом, а из зелени выглядывали коричнево-желтые шелковистые удлиненные цилиндрические выступы.

– Кукуруза, – изумленно прошептал он.

Тихо, пользуясь только понятными Кроудару словами, Хонида объяснила ему, что она сделала. Из ее слов он понял, почему она сделала это украдкой, втайне от ученых. Он взял из ее рук фонарь, на четвереньках подполз к необычному растению и принялся внимательно его рассматривать. Это растение символизировало смерть тех вещей, которые ученые считали прекрасными. Оно положит конец их планам относительно этого места.

Кроудар вдруг отчетливо представил себе своих потомков на этой планете. Наверное, у них появятся круглые, как тыквы, головы, у них не будет волос, но зато будут широкие, с толстыми губами рты. Кожа у них может стать фиолетовой. Рост будет маленьким; все это Кроудар знал.

Хонида только что подтвердила это – вот здесь, на омываемом рекой уступе. Вместо того чтобы отбирать семена самых высоких, самых прямых стеблей с самыми длинными и совершенными початками – то есть тех, которые были больше всего похожи на кукурузу Матери-Земли, – она испытывала в местных условиях самые слабые экземпляры кукурузы. Она выбирала больные, чахлые растения – те, которые были едва способны порождать семена. Она выбирала растения, подвергшиеся наиболее сильному воздействию этого места. Именно из них она отобрала наконец сорт, который мог жить здесь так, как живут местные растения.

Это была теперь местная кукуруза.

Он оторвал один початок, снял с него листья.

Между рядами зерен были промежутки. Кроудар взял в руку зернышко и сдавил его. Из него потек сок, пахнувший хлебом Хониды.

Ученые не призна́ют этот факт. Они попытаются вопреки всему превратить это место во вторую Землю. Но эта планета никогда не была Землей и не станет ею. Кроудар подумал, что соколы стали первыми земными существами, которые это поняли.