офисами и прочим шлаком, за которыми совершенно нет людей. Где все понятие о заработке и реальной жизни сосредоточенно в схемах и бонусах. Где все персонажи неизвестно когда работают, но живут непременно в лофтах и двухэтажных квартирах. А передвигаются на спортивных машинах, вроде такой:

Низкая, спортивная, без единого пятнышка. Хищно подмигнула, приняла в кожаные объятия и многообещающе заурчала. (С)

Глаза мужчины хищно прищурились (С)

Ну, почему, МНОГООБЕЩАЮЩЕ? Почему ХИЩНО? Зачем? Далее в тексте об этом не говорится. Я оторвался от экрана и показал пальцем старику за стойкой. Сейчас он принесет мне очередную кружку пива. Принесет, привычным унизительным способом, как умеют опытные владельцы баров, перелив часть пены на стол. Угощайся, мек.

Я попытался хищно прищуриться. Ни черта не получилось. Пена оказалась на столе. Один ноль в пользу заведения. «Проверка на меркантильность» раскорякой стояла в моем черепе, как плохой современный сериал. Складывалось впечатление, что это все игра, игра в Лего — пластиковые фигурки с нарисованными лицами, маленькие машинки, колесики, пластиковые стаканчики с ненастоящим алкоголем. Игра в жизнь, в которой автор, как кукловод перемещает персонажей между локациями, аккуратно сажает задницей на крепежные элементы на стульчиках или ставит рядом на пустые ступни.

Эмоции их пусты и непоследовательны, а сама идея….

На этом моменте меня прерывает Его Толстейшее Величество. Совершенно растрепанный, в неизменной потной рубашке, шортах и дурацкой кепке, он прилетает к моему столику в углу.

— Салют, чувак! Есть знакомый ветеринар? — запыхавшись, произносит он и усаживается напротив.

— Привет. Нет, а что случилось?

— Помнишь, двоюродного братца Риты?

— Какого? Который украл рентгеновский аппарат и потом облысел?

— Да не этого, — отвечает Сдобный и, обхватив лапищей мою кружку, делает основательный глоток, — того у которого шесть пальцев на ноге.

— А что с ним? — я приготовился. Любая история про многочисленную родню женушки Его Величества — упоительная сага о несчастьях, злом роке и бедах. Когда их делали, у доброго Боженьки был выходной, и все что им осталось это терпеть.

— Да, так ничего. Покусал питбуль. Он с приятелем решил вынести хату у одного шмукля, просекаешь? Ты бы видел его зад! Словно тирамисавр отгрыз половину. Джинсы стоили двадцать монет, чувак!

— Тираннозавр, — поправляю я, на что образованный Толстяк обиженно сопит. Помочь ему нечем, поэтому я просто пожимаю плечами. Он делает ручкой и исчезает. А я возвращаюсь к тексту. Он по-прежнему беспомощен, и эти пять минут ничего не поменяли.

После разговора с Ирочкой Дмитрий Игоревич едет на спортивной машине к месту, где должен испытать катарсис, падение на колени и увидеть свет. Едет на ОПЛАЧЕННЫЙ семинар, попутно размышляя, кто посмел учить его великого и ужасного вести бизнес. А затем начинается комедия положений, абсурда и полного отсутствия логики. Увидев кабинет похожий на свой:

Увидел похожий на свой кабинет и тут же почувствовал гнев и возмущение (С)

Почему? Ну, почему? Слабо шепчу я, упав на колени. Откуда гнев и возмущение? Почему не удивление?

Обежал взглядом кабинет, пытаясь найти хоть одно отличие. Придраться к каждой мелочи. (С)

Зачем? Зачем ему в этих обстоятельствах? Одни вопросы.

Прочитав заключительную часть, я возвращаюсь выше по тексту, потому что совсем не понимаю кто такая Даша. Найдя ее, среди вскользь упомянутых грехов холеного Дмитрия Игоревича, я устало вздыхаю.

Вообще сюжет о просветлениях законченных мерзавцев каноничен. Реализаций этой светлой по большей части идеи много. Но именно эта — плохая. В ней нет ни особой мерзости главного героя, ни его испытаний, ни его просветления. В ней нет ни добра, ни зла. Ни характеров, ни персонажей, ни обстоятельств.

Поняв, насколько я устал, я улыбаюсь убирающей со столов посуду дочке хозяина. Откинув тыльной стороной запястья волосы со лба, она мне подмигивает.

«Хочешь меня?»

Привет, рыжая, меня Максим зовут

дата публикации:22.10.2021

Мужчины все на одно лицо, Олька подцепила кусок курицы. Может и так. Ведь у нее в памяти тоже осталось лишь пара друзей. Тех, которых она не забыла спустя час. Тех, с которыми ей вдруг остро захотелось быть.

Олег с болтом в голове, с которым все было ясно. Ее первая большая ошибка. И второй, настоящего имени которого она так и не узнала. Что было очень странно, потому что друзья обычно представлялись настоящими. Почти всегда. И рассказывали про семьи и жизнь. Рассказывали ту, свою версию полуправды, которой хотели верить. Всю ту чепуху, что она обычно пропускала мимо ушей. Второй был не таким. Он ничего не рассказывал.

— Привет, рыжая, меня Максим зовут, — он улыбнулся. — А тебя?

— Олька.

Еще друзья почти никогда не целовали ее в губы. Брезговали, Олька усмехнулась. Тот второй, ее поцеловал. Обнял и поцеловал, словно они встретились после долгой разлуки. Год, два, три. Словно знал ее тысячу лет. Словно ждал только ее. Удивленно ответив ему, она растаяла, что-то почувствовала.

Все было не так как всегда. Он поцеловал ее грудь. А потом неожиданно спустился ниже, к животу. Еще ниже, что было совсем редким исключением. Олька задохнулась, подалась вперед, запустила пальцы в его волосы, прижала к себе, чувствуя уколы щетины внутренней поверхностью бедер.

Потом поднялся и, смахнув ее соки с подбородка, прижал к простыням. Поцеловал. Олька почувствовала, что падает куда-то, летит вниз мимо полок с вареньем. Как в детской книжке, которую когда-то прочла. Он любил ее долго и нежно. Не как другие. Любил, пока на нее не рухнула жужжащая тень, облила беспамятством от кончиков пальцев до затылка. Каждый мускул в теле, каждая связка напряглись и мгновенно расслабились в толчках и сладкой боли внизу живота. Накрытая большой белой волной, она лежала тяжело дыша. Сквозь затухающую пелену слушая отрывки его разговора по телефону. Неисправный динамик хрипло выдавал половину тайн.

— Будет обедать в «Белуге» на Моховой…

— Александровский сад? Понятно.

— … там. Три человека… Мы договорились, Саня? Только без твоих обычных спектаклей.

Договорились, Саня? Олька прислушалась, все было не так. Не по обычному сценарию. Почему ей вдруг стало интересно то, что