сейчас произошло. У него не возникло ни малейшего сомнения в том, кто пришёл им на помощь. Быстро коснувшись серебряного украшения на плаще, мальчишка, что было сил, воодушевленно прокричал в пустоту: — СПАСИБО!!!

Покрепче сжав лук, достав из колчана стрелу, он прицелился и выстрелил в одного из двух ещё остававшихся на крыше живых монстров, как раз в этот момент отскочившего от клинка ополченца. Выкрикивая слова благодарности, остальные стрелки тоже принялись за дело.

Штурм закончился поздним вечером. Измотанные защитники с удивлением осознали, что улетевшие за очередным пополнением крылатые твари больше не вернулись. Особенно странным был тот факт, что сил у нападавших было в преизбытке. К окружённому Патруму всё ещё продолжали стекаться стаи новых порождений пепла, пополняя и без того огромную орду. Почти вся ночь ушла на зачистку улиц от оставшихся в городе тлеющих чудовищ.

Только под утро появилась возможность отдохнуть и приступить к подсчёту потерь. День и ночь в Патруме прошли за сбором трупов. На площадях складывались костры, на которых предстояло начать сжигать тела монстров и защитников. Но огонь крайне не охотно вгрызался в вымокшие под проливным дождём останки, затягивая исполнение задуманного.

Столкнувшись с новой угрозой, обитатели Патрума начали вооружать всех, кто только был в состоянии держать оружие, а тем, кто этого не мог, находилась иная работа. Экипировки на всех не хватало. Дошло до того, что новобранцам отдавалось то, что снималось с убитых и тяжело раненых. Семёрку бойцов, оставшуюся от десятка Ирбиса, вновь перевели на стену, назначив нового десятника из числа людей и приведя пополнение в виде старика с двумя женщинами. Волею случая новая позиция юноши находилась у западных ворот, где он и стал свидетелем событий, произошедших следующим утром.

Обнаружение того факта, что у орды монстров есть вполне разумные предводители, вызвало немало жарких дискуссий в ставке командования обороной. Было принято решение попытаться захватить нескольких таких «предателей» в плен для допроса, дабы выведать планы и цели врага.

Тянуть с исполнением разработанного плана не стали. Подгадав момент, когда троица слуг пепла окажется достаточно близко к стенам, в первых рядах тварей, ожидавших начала новой атаки, створки ворот внезапно распахнулись, выпуская отряд из двух десятков закованных в латы конных рыцарей, на всем скаку помчавшихся к врагу.

Дерзкие смельчаки ворвались в орду, раскидывая в разные стороны и давя копытами всполошившихся чудовищ. Потеряв пятерых товарищей, они всё же сумели добраться до пытавшихся сбежать целей. Схватить получилось всего одного, но и это был большой успех. Им осталось самое сложное — отступить.

Развернуть скакунов в орде кровожадных монстров оказалось той ещё задачей. Двенадцать рыцарей, жертвуя собой, расчищали путь для троицы братьев по оружию, один из которых вёз крайне важный груз. Прорваться через окружение врагов удалось только восьмерым, но оглушённый пленник был ещё с ними. Как оказалось, самое сложное ещё только ждало их впереди.

На лугу, истоптанном лапами сотен монстров, на пол пути до ворот пространство изогнулись, будто отразившись в кривом зеркале, а затем треснуло, образовав трёхметровый фиолетовый разлом. Сноп пепла вырвался из него, растекаясь по округе, и навстречу отступающим рыцарям вышла одинокая фигура эльфа с пепельного оттенка кожей и того же цвета волосами, облачённого в серебряный доспех. Шлема новоприбывший не носил. За его спиной развивались обрывки красного изодранного плаща, к которому сами собой начинали стягиваться крупинки пепла, кружившиеся в воздухе, заполняя прорехи и скрывая под собой ветхую ткань.

Безоружная фигура окинула взглядом окрестности, остановив его на несущихся во весь опор всадниках. Не проявляя на лице ни единой эмоции, эльф выставил в сторону пустую правую руку. Повинуясь этому жесту, рвущийся из разлома пепел закружился вокруг раскрытой ладони, мерцая сполохами призрачного чёрного пламени, за пару секунд выткав из себя копьё.

Один из смельчаков решил рискнуть и заполучить второго пленника, зашагавшего им на встречу. Он и умер первым. Новый противник сам рванулся в бой, первым же выпадом копья насквозь пронзив шею боевого коня, латный доспех и грудь рыцаря. Движением руки он стряхнул с оружия нанизанные на него тела, словно туша зверя и тело человека весили не более, чем капли крови, упавшие следом за ними с обагренного наконечника.

Следующей жертвой двигавшегося с невероятной скоростью пепельного эльфа стал всадник, вёзший пленника. Первым размашистым ударом древком он перебил ноги скакуна, а вторым сломал шею начавшему заваливаться на него рыцарю, выбив того из седла и откинув на пару метров. Туша ещё живого коня рухнула на то место, где мгновение назад находился нападавший, придавив телом ноги своей ценной бесчувственной ноши. В это время новоприбывший уже кинулся к следующей цели.

Оставшиеся рыцари попытались принять бой с новым противником, но слишком не равны оказались их силы. Лишь единожды пепельному эльфу пришлось парировать удар клинка древком своего копья, а второго шанса людям не представилось. Только один всадник сумел вырваться из боя, пользуясь тем, что нападавший в это время убивал его товарищей. Но и ему далеко уйти не удалось. Брошенное копьё вонзилось в подставленную спину, без труда пробив латный доспех, а затем распалось пеплом.

Короткий бой подошёл к концу, и победитель в нём был только один. Пепельный эльф, заложив руки за спину, неспешно зашагал по направлению к преследовавшей дерзких наглецов орде монстров. Вскоре за ним последовали некоторые поднимающиеся на ноги убитые рыцари и их кони, пополнившие ряды порождений пепла. За это время со стены не полетело ни единой стрелы, не ударило ни одного заклинания. Слишком скоротечной была расправа и столь сильно были ошарашенные увиденным защитники города, не сумевшие никак среагировать на произошедшее, либо не найдя смелости атакой привлечь к себе внимание одинокого копейщика.

Ирбис тоже видел случившуюся бойню. Как и большинство окружающих, юноша застыл на месте, не зная, что ему делать и не слыша приказов, должных решить эту проблему. Потом, стоя на стене и следя за собирающимися под ней полчищами тварей, он пытался понять, почему фигура пепельного эльфа показалась ему столь знакомой. Но