Долой все правила. Теперь и я могу не сдерживаться.

Макс делает шаг в мою сторону, но даже не успевает нанести удар. Уже через пару мгновений он кричит от боли, когда его лицо соприкасается с твердой поверхностью пола. Продолжительный гудок – ух ты, кто-то оказался за пределами мата. Я сижу на Максе верхом, выворачивая ему руку, прижимая локтем шею, не позволяя поднять голову.

– Ой, я нечаянно, – говорю я немного наклоняясь, чтобы он услышал, а затем отпускаю его и поднимаюсь на ноги. Макс перекатывается на спину, зажимая ладонью сломанный нос, и я испытываю какое-то мрачное удовлетворение, когда вижу кровь, пачкающую его форму.

Злость покидает меня, и на ее место приходит осознание происходящего.

Я поднимаю голову и, увидев шокированный взгляд Солары, тут же понимаю, что натворила.

Солара нервничает. Это проявляется со всей очевидностью: неестественно выпрямленная спина, нижняя губа закушена чуть не до крови, судорожный стук пальцев по столу.

Сама того не желая, я ее подвела, причем серьезно.

Как только Макса отправили в медблок, Солара тут же остановила тренировку и отпустила всех курсантов. Не дожидаясь, пока зал опустеет, она увела меня в смежное помещение, комнату для капралов. Захлопнув дверь, она потребовала от меня детально все объяснить, но я даже рта не успела раскрыть – в комнату влетел другой капрал. В довольно грубой манере он поинтересовался у Солары, с какой стати его курсант вернулся с тренировки со сломанным носом? Солара, тоже не особо стесняясь в выражениях, ответила, что каждый капрал обязан следить только за своим отрядом и что она не собирается подтирать сопли чужому отряду, пока их командир шляется неизвестно где. Слово за слово – и капрал Макса уже кричал, брызжа слюной, требуя вынести этот случай на общее обсуждение.

Но для этого здесь должны присутствовать капралы всего младшего состава, всех шести отрядов. Поэтому мы сидим и ждем. Солара, скорее всего, уже несколько раз успела пожалеть, что вступилась за меня, и теперь она наверняка просчитывает возможные последствия, а я…

Кажется, я подошла к новому рекорду. Провести два дня в курсантах и вылететь… Юн наверняка будет доволен. Но мысль об исключении почему-то не пугает меня так, как должна. Я чувствую странное равнодушие ко всему происходящему, словно я ни при чем. Это не я обещала себе, что сделаю все возможное, чтобы стать хорошим курсантом, не я нарушила собственное обещание. И не я отправила Макса в мед-блок – ведь это точно не я вспыхиваю из-за одной брошенной вскользь фразы, нет, это не про меня…

Мысли начинают путаться, голова идет кругом, и я закрываю глаза. Слишком много событий в последние дни, слишком много людей, их эмоций, их взглядов… Мне тяжело среди них, мне так громко среди них и так не хватает привычной тишины чувств силентов. Меня мутит, я открываю глаза, собираясь попросить стакан воды – и тут в комнату входит Финн. Первым делом он смотрит на Солару. Я вижу, что он обеспокоен – Финн даже намеревается подойти к ней, но передумывает, наткнувшись на явный упрек в ее глазах. «Ты тоже должен был быть здесь», – говорит горящий взгляд Солары.

Все шесть капралов уже на месте. Последний даже привел с собой профайлера – но, видимо, должен прийти кто-то еще, потому что обсуждение все никак не начнется. Мне становится совсем нехорошо, лица плывут перед глазами, а голоса слышатся так, словно я лежу, накрывшись с головой толстым одеялом. Сейчас бы прилечь…

Дверь хлопает, выдергивая меня из забытья. Появившаяся на пороге девушка приковывает к себе мое внимание так, что даже моя дурнота отступает. Я пристально рассматриваю ее, но затем поспешно отвожу взгляд, подумав, что ей наверняка неприятно, когда на нее смотрят так упорно. Но ее образ продолжает стоять перед моим внутренним взором.

Она Несовместимая, как и я. Иначе бы ее обязательно вылечили.

Большая часть лица этой девушки, все, что ниже глаз – сплошной ожог. Но, несмотря на то, что оно обезображено, я не могу назвать это лицо уродливым. Все дело в глазах, живых и ярких, необычайно выразительных. Большие и серо-зеленые, они подведены темным карандашом. Девушка привыкла к своему виду и не стесняется его – об этом говорит и задорная короткая стрижка. Концы прядей высветлены до профайлерской седины. На ней тоже жетон капрала, но я не успеваю разобрать имени. Но зато замечаю над капральской эмблемой две полоски. Первая, белого цвета, говорит о том, что девушка не простой капрал, она один из помощников Справедливости – а значит, она имеет право задерживать и допрашивать нарушителей порядка. Значение же второй, голубой полоски я вспоминаю не сразу.

Носитель Знания. Большая редкость среди нас. Голубая полоска означает, что эта девушка обладает каким-то редким знанием. Это что-то, чего нет в материалах Архива, что-то, что передал ей другой Носитель, скорее всего, представитель Нулевого поколения.

– С каких это пор у нас сломанный нос является поводом для собрания капралов? – Хриплый голос девушки едва различим в общем гвалте, но как только она заговаривает, все тут же умолкают.

– Спроси у того, кто все это затеял, – мрачно отвечает Солара, но я вижу, что с появлением этой девушки она заметно приободрилась. – Здравствуй, Линк.

Та отвечает ей коротким кивком и переводит взгляд на командира Макса. Капрал поднимается со стула и кратко обрисовывает ситуацию: курсант Арника жестоко избила Макса, примерного курсанта, всего лишь на третий день пребывания в Корпусе, и сейчас он предлагает рассмотреть это нарушение на общем собрании. Помимо этого, он сомневается в решении Солары и хочет оспорить его, так как, по его мнению, я недостойна жетона курсанта.

В ответ на это Солара фыркает:

– Его вообще в зале не было, когда это произошло. И, я думаю, все заметили, как дернулся проф, когда он назвал Макса примерным курсантом.

– Твое слово, Сол? – обращается Линк к моему командиру.

Вздохнув, Солара встает.

– А я не буду ничего говорить. Незачем. – Она улыбается. – В зале была включена видеорегистрация. Арника с Максом стояли прямо напротив камеры.

Солара подходит к стене, на которой висит монитор. Включив его, она находит нужную запись. Не желая все это переживать еще раз, я отворачиваюсь в другую сторону и сижу так до тех пор, пока не слышу голос Линк.

– Макс первым нарушил правила, – выносит вердикт она. И поясняет: – Удар в голову. Курсанту Арнике вообще повезло, что она успела увернуться. Испытай она полную силу удара – лежала бы сейчас с сотрясением… И ради этого вы созвали общее собрание? – добавляет она с усмешкой.

Я смотрю на Солару – и ее лицо говорит мне, что она ожидала этого. Она сразу могла показать запись, но не торопилась, потому что хотела, чтобы командир Макса проиграл ей при свидетелях.

Сейчас он, побледнев, вскакивает со своего места.

– Я… Я ставлю под сомнение вашу объективность, капрал. – Голос капрала срывается. – Вы… сочувствуете Арнике как Несовместимой.