Уилл снял Би с плеча Доминика и заключил в собственные объятия, убрав мокрые волосы с ее раскрасневшегося лица.

– Жертвы?

– Нет, – ответил Дом, поворачиваясь ко мне. – Под горячий душ, сейчас же. Я тоже приведу себя в порядок, и все вместе встретимся позже.

– Хорошо.

Мое быстрое согласие повергло его в шок, но, как бы мне ни хотелось не выпускать Би из виду, я слишком замерзла и устала, чтобы спорить с ним.

– Я устрою Би холодную ванну в своей комнате. Приходите туда, как закончите. Слуга принес сыворотку, и у нас есть пара часов до полуночи, – сказал Уилл, а затем кивнул и ушел прочь.

– Ты в порядке? – пробормотал Дом, обеспокоенно изучая мое лицо.

Нет. Не совсем. Я истратила слишком много энергии и едва стояла на ногах…

– Мне понадобится твоя помощь.

От отразившегося на его лице облегчения я почувствовала себя менее глупой из-за этой просьбы.

– Идем, мой звездный свет, – пробормотал он, подхватывая меня на руки.

Я откинула голову, пока он нес меня по ступенькам в ванную, соединенную с его спальней. Он усадил меня на туалетный столик, а затем включил душ. Секундой позже комната наполнилась паром, и я издала стон. Дом опустился на колени и стянул с меня одежду. Не потрудившись снять свою, он одним махом поднял меня, побуждая обхватить ногами его талию.

Я не смогла подавить шипения, когда горячая вода коснулась моей ледяной кожи. Если, нырнув в холодный океан, Би испытала то же, я могла понять, почему она рискнула жизнью. Успокаивающее тепло просочилось под кожу, прогоняя холод. Доминик держал меня, покачивая, пока я не перестала дрожать. Почувствовав, что наконец могу стоять самостоятельно, я расслабила ноги, и он опустил меня на пол. Я подставила лицо клубящемуся пару, благодарно молясь про себя. За воду. За этого человека. За то, что мы все живы, когда должны быть мертвы.

Снова.

Опустившиеся на мою голову нежные руки забрали эти мысли, аромат лаванды поглотил мои чувства.

Он мыл мои волосы. Большой и грозный Генерал Армии Вампиров мыл мои чертовы волосы, и мне это нравилось. Я расслабила плечи, наслаждаясь моментом. Очень скоро это краткое удовольствие станет всего лишь воспоминанием, поскольку реальный мир снова обрушится на нас.

Но сейчас? В этот самый момент?

Я была довольна.

Только когда пена была давно смыта, а горячая вода остыла, я наконец встрепенулась.

– Нужно идти. Мы нужны Бетани.

Доминик кивнул.

– Да. Иди одевайся. Как только переоденусь, разогрею тебе рагу на кухне, а затем встретимся в покоях Уилла.

Я двинулась, чтобы выйти из душа, но вдруг остановилась. Это нужно было сказать:

– Спасибо тебе, Дом. За… все.

Я не стала дожидаться его ответа. Просто стянула полотенце с крючка и поспешила прочь.

Двадцать минут спустя, кутаясь в толстый плюшевый халат, я добралась до комнаты Уилла, где остановилась и сделала глубокий вдох.

Пожалуйста, боги, пусть ей будет хоть чуточку лучше…

Я легонько постучала в дверь. Войдя внутрь, обнаружила Уилла, склонившегося над Би, которая лежала на своей огромной кровати, прикрытая лишь простыней. Ее лицо было красным, как свекла, глаза снова остекленели. Я и не ожидала ничего другого, но от этого легче не стало.

– Привет, – сказала я и, оставив дверь приоткрытой для Дома, направилась к кровати. – Держишься?

Уилл поднял свое искаженное страхом лицо и покачал головой.

– Нет. Сиенна… Я сделал это. Я. Я сделал это с ней. – Он повернулся, чтобы положить руку на лоб Би. – Из-за высокой температуры ее органы скоро откажут, а я ничего не могу с этим сделать.

– Нам просто нужно еще немного времени. В полночь мы сможем…

– Хватит. Перестань, – пробормотал он, опустив голову. – Мы оба знаем, что она слишком слаба, чтобы справиться сейчас с подобными изменениями. Если она умрет, это будет моя вина.

Как бы по сути это ни было верно – неправильно, что он винит себя.

– Ты не мог знать, Уилл. Раньше такого никогда не случалось, и ты не Оракул. Ты должен прекратить эти упреки и самобичевание и подумать о том, что мы можем сделать для Би.

Едва произнеся эти слова, я поняла, что делала то же самое. Не винила себя за состояние Би, а винила Дома за смерть Джордана. Как и Уилл, он никак не мог предсказать, что Джордан последует за ним. И все же я сделала из него козла отпущения… на которого можно было направить свой гнев. Но порой случаются ужасные вещи, и в них нет ничьей вины. Просто так легли карты.

Я сказала Уиллу это, и снова он покачал головой.

– Не следовало кусать ее. Тогда она была бы сейчас здоровой и жизнерадостной. Эгоистичный дурак! – Он вскочил на ноги и, казалось, собрался пробить кулаком каменную стену, когда в комнату с двумя керамическими чашами вошел Доминик.

– Она так долго держится. Продержится и еще немного. Достаточно, чтобы мы попробовали сыворотку. Надеюсь, врачи и Диана вернутся быстрее, чем все пойдет наперекосяк. – Дом вручил мне дымящуюся чашу, а затем передал другую своему брату. – Мы что-нибудь придумаем. Каждый раз мы справлялись – и по-прежнему держимся. Глупо сейчас делать ставку против самих себя, не думаешь?

Уилл с благодарным кивком принял рагу и сел на один из стульев, полукругом расставленных вокруг кровати.

– Ты прав. Это не конец. Я бы почувствовал это, да? Если бы терял свою истинную любовь?

Я увидела вновь вспыхнувшую в его голубых глазах надежду, и у меня просто не хватило духу сказать ему, что любовь тут ни при чем. Судьба была жестокой, безжалостной сукой. Она могла давать или забирать без предупреждения или сожаления, превращая случайный воскресный пикник в Армагеддон, даже без твоего ведома.

Больше всего на свете я хотела, чтоб Би выжила, но с каждой лихорадочной секундой шансы на это уменьшались. Ее пульс колотился так быстро, словно крохотный барабан на шее отбивал стаккато[3]. Ей не становилось лучше.

В течение следующих полутора часов мы по очереди обтирали лоб Би ледяной водой и тихо, успокаивающе разговаривали с ней. Однако по мере приближения полуночи я чувствовала, как в комнате нарастает напряжение, а к пяти часам оно и вовсе стало тисками, угрожающими задушить меня.

– Значит, мы решили? Пробуем?

– Не вижу, чтоб у нас был выбор, – сказал Доминик с серьезным выражением лица. – Ее сердце бьется слишком быстро, и температура все еще очень высокая. Если уж на то пошло, ей, кажется, становится хуже.

Как бы ни хотелось мне