– Думаешь, девочка там?

– Не знаю. Из рассказа ее бывшей подружки получается,что девица отправилась к тетушке около двух месяцев назад. Возможно, она неприжилась у нее и ушла в другое место. Тогда мне предстоит беседа со старушкой.А может быть, Сахарову даже не пустили в квартиру: судя по рассказу Тогоева, уего родственницы довольно тяжелый характер. Хотя как минимум один раз оношибся, сказав, что его дочь совершенно точно не пойдет к Конецкой.

– Но она все же пошла… – задумчиво сказала Маша,грызя кусок тростникового сахара, который очень любила.

– По словам Церковиной, да. Так что сегодня придетсяоколачиваться у дома, ждать, наблюдать за подъездом… Если получится, поговорю скем-нибудь из местных.

– А как дела у Макара?

– Осваивается в Тихогорске, – усмехнулся Бабкин,вспомнив звонок друга. – Там, по его словам, происходит что-то странное,но Илюшин этому только рад. Он любитель находить ответы на сложные вопросы.

Выйдя из лифта и спустившись по ступенькам, Сергейспоткнулся обо что-то твердое и приглушенно выругался себе под нос. Старушка,жившая на первом этаже, пару недель назад подобрала очередного безродного кота,но к себе не взяла, а устроила ему под лестницей «кошачье гнездо» в коробкеиз-под обуви. Дымчато-серый кот – тощий, жилистый и при этом с опухшей, словноот беспробудного пьянства, мордой – днем спал в своем «гнезде», а ночьюпропадал во дворах. В игривом настроении он сдвигал свою коробку, вытряхивалтряпочку, которой старушка выстлала ему постель, а пару раз переворачивалблюдечко с едой, устраивая в подъезде форменный свинарник.

Именно на коробку и налетел Бабкин.

– Чтоб тебя… кошачье отродье!

Он отпихнул «гнездо» в сторону, заглянул под лестницу. Котбыл там – сидел, прижавшись к полу, таращился на Сергея круглыми совинымиглазами.

– Еще раз намусоришь – выкину в подвал, –пригрозил Бабкин, заразившийся от Маши привычкой разговаривать с животными,даже самыми глупыми.

Кот вызывающе прищурился, но ничего не ответил.

С трудом найдя место для парковки возле подъезда Конецкой,Бабкин подумал о том, не форсировать ли ему события, заявившись к престарелойродственнице Тогоева в виде представителя какой-нибудь общественнойорганизации. Нужные документы были у него при себе, но, поразмыслив, он отвергэтот вариант. Даже если его пустят в квартиру и он увидит девушку, Сахароваможет насторожиться и, чего доброго, сменить место проживания. Придется искать ееснова.

«Будем ждать», – сказал себе Сергей, следя заподъездом. Дверь то и дело распахивалась, выпуская жильцов, торопившихся наработу, но Юли Сахаровой среди них не было. Зато около десяти к дому подошлаженщина, чье лицо показалось Бабкину смутно знакомым. Она остановилась напротивего машины, вытащила из сумки блокнот, поискала взглядом номер дома и еще разсверилась со своими записями. Сергей с интересом наблюдал за ней, пытаясьвспомнить, где же он ее видел.

Побродив недолго перед палисадником и, очевидно, убиваявремя, женщина наконец зашла в подъезд, за которым он так внимательно наблюдал.А Бабкин остался, сокрушаясь по поводу испортившейся зрительной памяти.

Сахарова не появилась ни через два часа, ни через три.Сергей отличался завидным терпением и при необходимости мог просидеть в машинедолгое время. Но его грыз червь сомнения. «Судя по рассказу Церковиной, еебывшая подружка не из тех девушек, что стремятся работать и сами себяобеспечивать… Что, если она живет на иждивении старухи? Тогда девчонка можетднями не выходить из квартиры». Прождав безрезультатно еще час, Бабкин решил,что пора придумать что-нибудь новое, и вышел из машины.

Апрельский ветер шевелил ветки куста, растущего возлеподъезда. На втором этаже молодая женщина в шортах и короткой рубашке мылаприоткрытое окно, за ее спиной вопило радио – до Бабкина доносились голосаведущих. Никаких бабушек, выгуливающих внуков или хотя бы собачек соскандальным характером, в окрестностях не наблюдалось – так же, как исторожевых старушек возле подъезда. Сергей приуныл. Дом оказался неправильным –здесь не с кем было побеседовать о новых жильцах.

Рассердившись на самого себя за бездействие, Бабкин перебралнесколько способов, позволяющих быстро навести справки о Марте Конецкой ижильцах в ее квартире, но все они были плохи одним: люди, которых он собиралсяопрашивать, могли доложить Конецкой о том, что к ней проявляли интерес. «Прощеприйти к ней самой и прямо спросить: не прячете ли вы, уважаемая тетушкагосподина Тогоева, его родную дочь?» В этом варианте Сергея подкупало то, чтоему не пришлось бы больше сидеть в машине, не сводя глаз с подъезда.

Стоило ему подумать об этом, как дверь за его спинойскрипнула. Невысокая девушка в черной куртке и джинсах торопливо прошла мимонего, на ходу пряча в карман ключи. Он успел увидеть только ее профиль, но иэтого ему хватило – Бабкин узнал дочь Тогоева и весь подобрался, стирая с лицавыражение торжества. Все-таки он оказался прав!

Он заметил, что она выглядит старше, чем на том снимке, чтопоказывал ему бизнесмен. Худая, с некрасивым лицом, показавшимся Сергеюизмученным, с настороженным выражением… Дождавшись, пока девушка отойдетподальше, Бабкин неторопливо направился за ней.

Юля Сахарова дошла до ближайшего магазина и скрылась внутри.Появилась она десятью минутами позже с пакетом, в котором угадывались коробкамолока и хлеб.

– Бутылка кефира, полбатона! – напел негромкоочень довольный Бабкин, следя за тем, как она возвращается. «Ай дастарушка-тетушка, ай да молодец! Значит, все-таки приютила племянницу, как тойи хотелось. И девочка не работает, если судить по тому, что в полдень буднегодня она идет в магазин… Интересно, на что же она живет?»

Любопытство Бабкина в данном случае диктовалось той частьюработы, которую ему еще предстояло выполнить. С первой половиной задания онсправился – нашел Сахарову. Однако Тогоев просил узнать, чем она занимается.Здесь Сергей не собирался изобретать велосипед и предполагал удовольствоватьсяслежкой, так быстро принесшей результаты.

Он добросовестно просидел в машине до вечера и убедился, чтодевушка больше не выходила из дома. Нельзя было исключать, что Сахаровазанимается надомной работой, но проверить этого Бабкин никак не мог. Когдастемнело, он поехал домой.

Утром в дверь позвонили – два раза, но так осторожно, словнозвонивший был не уверен, хочет ли он вообще попасть в эту квартиру. Юлькавыскочила в прихожую, открыла дверь и впустила женщину лет тридцати пяти –худощавую, светловолосую, с большой замшевой сумкой в руках. Одета женщина быланебрежно – джинсы, вытянутый бежевый свитер да куртка-ветровка, которую онанеловко повесила за капюшон. Юлька углядела оторванную петельку для вешалки искептически хмыкнула про себя. Журналистка, что с нее взять!

Только заметив изумление в глазах обернувшейся женщины, онаосознала, что совершенно забыла про красный тазик на голове, который машинальнопридерживала рукой все это время.