чисто по статистике одному из них рано или поздно повезет.

Может, проще плюнуть на все, сказать, что ничего не получилось, дар утрачен, да и залечь на дно. Мир катится в тартарары довольно неспешно, пара лет спокойной жизни мне обеспечены, а дальше видно будет. Тем более, что способности и на самом деле могут ко мне не вернуться.

Я поискал глазами, чем тут можно манипулировать, но в вертолёте все оказалось прикручено, привязано и закреплено другими способами. Тогда я вытащил из-за пояса пистолет, который у меня так никто и не отобрал, подбросил его в воздух и попытался подхватить невидимым щупальцем.

Пистолет остался висеть в воздухе, бойцы из мобильной группы немного напряглись, кое-кто даже за свое оружие схватился.

Гарри Борден хлопнул меня по плечу.

— Рад видеть, что ситуация возвращается к тому, что мы привыкли считать нормой, — проорал он мне на ухо, перекрикивая шум винтов.

— Телекинез, — сказал я ему. — Самый распространённый скилл.

Глава 9

На этот раз мы разместились с комфортом.

Это была вилла какого-то местного миллионера, который любил роскошь и уединение. Ну прямо как я.

Внезапно разбогатев, чувак построил себе особняк прямо посреди леса и впихнул туда все, что только мог посоветовать ему ушлый прораб. Там был сад с лабиринтов из кустов, теннисный корт, сложная система бассейнов с джакузи, домашний кинотеатр, а уж бильярдные, библиотеки, гостиные и прочие комнаты, заставленные диванами и увешанные телевизорами я и упоминать не буду.

Потом на фондовом рынке что-то в очередной раз обвалилось, миллионер выяснил, что он больше не миллионер и содержать все это великолепие довольно накладно, после чего англичане выкупили у него особняк незадорого.

Незадорого, потому то находился он черте-где, ближайшие города обилием богачей не славились, а добираться до него из денежной части страны было долго и утомительно.

Если, конечно, у вас вертолёта нет.

Не знаю, как англичане его обычно использовали. Вряд ли как базу для планирования тайных операций, скорее, это была просто рекреационная зона. Пивка попить, шашлык пожарить, в бассейне поваляться.

Все эти подробности я выяснил уже утром, поскольку прилетели мы туда поздней ночью, и осматривать окрестности у меня не было никакого желания. Было желание лечь и заснуть, что я и сделал, заняв первую попавшуюся свободную спальню.

Утром я вышел во двор, увидел работающий фонтан и разгуливающих по лужайке павлинов, и офигел.

— Внушает, да? — вездесущий Борден оказался тут как тут. Он сидел в шезлонге, пил утренний кофе и курил сигару. Подобно настоящему Джеймс Бонду, он вписался в окружающую обстановку очень легко.

— Да у нас любой полковник может себе такое позволить, — сказал я. — Ты, кстати, в каком звании?

— По ситуации, — сказал он.

— Как Том?

— Когда-то и его вела дорога приключений, — сказал Гарри. — Но потом ему прострелили колено.

— И что теперь с ним будет? В патрульные переведут?

— Вернётся в Метрополию, засядет в каком-нибудь кабинете и будет отдавать мне приказы, — сказал Борден. — Кстати, об огнестрельных ранениях. Теперь ты понимаешь, почему мы хотим пообщаться с Зеро… более плотно?

— Потому что он интересный собеседник?

— Потому что он много знает и использует нас втемную, — сказал Гарри. — Уверен, он сам спровоцировал эту ситуацию с нападением.

— Да, так и было, — подтвердил я. — Просто я не успел тебе рассказать. Но ты…э… тоже временами ведёшь себя странно.

— В смысле, когда пытался прострелить ему башку?

— Угу.

— Я знал, что это не сработает, — сказал Гарри. — У нас есть несколько задокументрованных подтверждений того, что ему невозможно навредить механическим воздействием. При этом, его реакция может отличаться. Иногда, как это и случилось вчера, пули от него отскакивают. А иногда его организм их просто поглощает, без всякого вреда для себя, разумеется.

— Выражение «словить пулю» только что обрело для меня новый оттенок. Зачем же ты стрелял?

— Просто чтобы выразить моё к нему отношение, — сказал Борден. — Кофе хочешь?

— Не отказался бы.

Он махнул рукой.

— Кухня за той дверью.

На кухне обнаружился прадед всех холодильников, микроволновка, две духовки и варочная панель, на которой можно было бы сварить половину слона. Но меня больше интересовала кофемашина, и она там была.

Соорудив себе «латте макиато», я вернулся к Гарри и разлеглся на соседнем шезлонге.

— Вот за это я и люблю свою работу, — сказал Гарри. — Когда ты недавно застрелил несколько каких-то плохих парней и теперь можешь немного расслабиться.

— Незабываемо, — согласился я. — Что с Аскетом?

— Возвращать его в среду обитания нельзя, там его теперь точно угробят, — сказал Гарри. — Думаем, как вывезти его в Англию. Речь не о способе транспортирвки, как ты понимаешь, эти каналы у нас налажены. Просто хотелось бы его психику пощадить, нам с ним ещё работать и работать.

— Меня он дальше учить отказывается.

— Наверное, это потому, что ты не очень хороший человек, — сказал Гарри. — Но слушай, давай откровенно. Я не уверен, что ему есть чему тебя учить. Либо ты уже скопировал его скилл, но сам ещё об этом не знаешь, либо Док ошибается и такое копирование невозможно в принципе. Мы торчим здесь уже почти месяц и пробовали и так, и сяк, и с подвывертом.

— Осталось попробовать в прыжке, — сказал я.

— Валяй, прыгай.

— Что-то лень.

— Тогда не прыгай, — сказал он и отпил кофе.

— Раз уж мы говорим откровенно, — сказал я. — Может быть, ты наконец расскажешь, какого черта вам от меня надо?

— Так это же очевидно, — удивился он. — Ты спасаешь мир, мы тебе помогаем.

— А на самом деле?

— Что тебя в озвученной версии не устраивает?

— Мотивы, — сказал я. — У вашей организации слишком зловещая репутация, чтобы я мог поверить в ваши действия на основе чистого альтруизма.

— Англичанка гадит? — улыбнулся Борден.

— Что-то типа того.

— У вашего КГБ тоже зловещая репутация, — сказал он.

— И в их альтруизм я бы тоже не поверил.

— А твои собственные мотивы тебя не смущают? — спросил он. — Ты ведь тоже как бы спасаешь мир. Не за деньги, не за славу, не из чувства вины. Просто потому что мир нуждается в спасении, а ты считаешь, что можешь это сделать. И делаешь.

— Я — это я, а вы — это вы.

— То есть, ты хочешь сказать, что ты такой весь в белом стоишь на площади, а мы — зловещие чёрные тени, прячущиеся по углам?

— Не совсем так, — сказал я. — Но есть разница между одним человеком и организацией. Вот ты, допустим, как человек, можешь шагнуть в огонь и вытащить оттуда ребенка. Но если смерть этого ребёнка потребуется