положил в закладку запасной спальник. С мечом шанс обиться от омег вырос. Так же этим оружием я легко нарублю себе веток.

До вечера греюсь у костра, потягивая самогон из фляжки Робинсона. Рука ноет, не переставая, особенно в области перелома. Съедаю порцию сушёного мяса. Темнеет, тушу костёр, и плетусь к условленному месту. Я опьянел настолько, насколько хотел. Стал бодрее, повеселел.

— Ужинал? — интересуется Виктория.

— Да.

Девушка развела огонь, надула матрас и разложила на нём спальник. Получается, она пригласила меня к своему биваку.

Виктория держит в руках ореховое пирожное.

— Хочешь угощу половинкой?

— Спасибо, ешь сама.

Виктория недовольно поджимает губы. Мне не стоило отказываться. Девушка наливает мне чай.

— Давай свою руку. — Виктория аккуратно развязывает бинт, затем достаёт из кармана тюбик с лекарством, открывает его и наносит мазь толстым слоем, не жалея.

Я чувствую тупую распирающую боль, кисть, как будто раздувается, готовясь лопнуть, вскоре уже ничего не чувствую.

— Ты хотел от Шерон ребёнка? — вдруг спрашивает Виктория и пристально смотрит мне в глаза. Она прочитала по губам мой последний разговор с Шерон на вечере в культурном центре.

— Да, хотел.

— А если бы ты понимал, что проиграешь, решился бы завести детей с другой девушкой, перед своей смертью?

— Ещё ничего не потеряно. — Я натянуто улыбаюсь.

— Тебе придётся тяжко с такой рукой, согласен? А у меня хорошие шансы выиграть. Я выношу твоего ребёнка после игр и отдам твоей семье или тебе, если ты тоже уцелеешь.

— Зачем тебе это?

— Макс, ты симпатичный. — Виктория гладит костяшками пальцев мою щёку. — Раз ты мастурбировал, представляя меня, значит, я тебе тоже нравлюсь.

— А как же Давид?

Виктория отрицательно качает головой.

— Я думала о тебе, пока находилась одна. Если тебя не станет, мне будет не очень интересно жить. Но, появись на свет малыш, в котором будет твоя половинка, я буду следить, как он растёт, радоваться за него. Так я сумею пережить утрату любимого мужчины.

Виктория тянется ко мне и целует.

— Обними меня, пожалуйста, — шепчет она.

Костёр угасает. Я неспешно раздеваю Викторию на спальнике, стягиваю её легчайшее кружевное бельё, раздеваюсь сам. Мы обнимаемся, согревая друг друга, молча ласкаем. Я глажу руками грудь Виктории. Девушка сжимает мой твёрдый пенис. Её вагина мокрая, как тогда в душе, горячая, требует меня. Дыхание Виктории учащается. Я раздвигаю её стройные ноги и плавно вхожу до упора. Чувствую, что девушке становится некомфортно, она дрожит подо мной. Первый раз? Я думал, у Виктории были мужчины. Дав ей привыкнуть к ощущению, начинаю двигаться и стремительно кончаю. Прижимаюсь к Виктории, в её теплоту из меня струится сперма.

— Не утерпел… — извиняюсь я. — Тебе было хорошо?

— Нормально. Заставь меня кончить.

— Попробую, скоро.

Через десять минут я беру Викторию за талию и снова глубоко ввожу отвердевший пенис. Девушка вздыхает, схватив меня за затылок, страстно целует в губы. «Как замечательно находиться внутри неё», — думаю я. Виктория нежно поглаживает меня по спине. Мы, не торопясь, достигаем пика наслаждения. Виктория крепко обнимает меня, жмурится и со стоном кончает вместе со мной. Её тело сотрясают судороги оргазма.

— Потрясающее чувство, — бормочет она.

Меня хватает ещё на два раза. А Виктория выносливая! Когда я ложусь рядом с ней, она кладёт голову мне на грудь, закрывает глаза и мгновенно забывается. Поглаживая мягкие волосы Виктории, вдыхая приятный запах её тепла и пота, ощущая у себя во рту вкус лесного ореха, я постепенно погружусь в сон.

Глава 10

Утром будит Виктория:

— Я хочу предупредить тебя — у «Серого» металлическая оболочка. Мой отец-егерь видел монстра в лесу сразу после того жуткого пожара, спалившего арену. У монстра обуглилась шерсть, но ожогов он не получил, потому что вместо кожи у него был металл. Сражаться с «Серым» холодным оружием бессмысленно. Вот отец и начал проектировать сложную ловушку с крюками, но Блейк схватил его. Многие из егерей и лесничих шпионят за жителями и доносят «Серому». Думаю, согласно доносам, монстр и отбирает людей на игры.

Значит, «Серый» бессмертен, потому что он — механизм? Я боялся этого. А егерям и лесничим я никогда не доверял. Получается, «Серый» лишь имитирует живое существо. Но кто им управляет?! Кто его ремонтирует?! Или механизм разумен?! Такое возможно?! Как его остановить?! Вряд ли я сумею гранатой Робинсона серьёзно повредить металлическую оболочку монстра. Всё плохо.

Виктория и я вчера были неосторожны. Нас захлестнула волна наслаждения и страсти, и мы перестали бояться смерти.

Завтрак готовим и едим вместе. Виктория много гущи мне оставляет. Застенчивой стала.

— Я подумал, может ты отрубишь мне кисть, прижжёшь рану, и мы разделимся, — предлагаю я.

— Ты не сумеешь нормально сражаться и выживать. — Виктория хмурится.

— На покалеченную руку сделаю накладку в виде кола.

— Смешно.

— Если оставить, как есть, то в конце игр, мне потребуется ампутация всей руки.

— Ты просил антибиотик? Тебе его обязательно пришлют.

— А если нет? И у лагеря наверняка будет бойня, явится «Серый», его Поклонники. Некоторые игроки могли уже одичать — они опасны.

— Я прикрою.

— Не рискуй из-за меня.

— Пока ты бегаешь за лекарством, я постою на краю поляны — нет риска.

Я хмыкаю.

Виктория кладёт голову мне на плечо. Мы сидим у догорающего костра. Вдруг я чувствую, что девушка плачет, тихо-тихо всхлипывая. Чего-то расстроилась.

Начал накрапывать дождь. Встав мне на плечи, Виктория крепит верёвку между двух деревьев. Мы перекидываем через верёвку тент и натягиваем его с наклоном в стороны. Хорошо иметь союзника с полным набором снаряжения. Однако, я думаю, как уйти от Виктории. Со мной девушка в большой опасности. «Серый» явно точит на меня зуб. Виктория обидится, если уйду. Но я боюсь другого — что она не вынесет одиночества. Я сам ощущаю животный, омерзительный страх, представляя, как бегу отсюда без оглядки по сырому лесу, и мне везде чудится опасность.

— Дежурим по 40 минут? — спрашиваю я.

Виктория довольно кивает.

Пока я слежу за местностью, прохаживаясь под тентом, девушка наблюдает за мной, греясь у костра. Мне неловко снова и снова встречаться с ней взглядом.

Сегодня затишье: омег и след простыл; «Серый», если охотится, то не в этой части арены.

Во время отдыха сижу у огня, пью горячую воду. Я готовлю обед, Виктория ужин.

Рана на ладони гноится. Если бы не лекарство Виктории, то боль была бы нестерпимой. Всё вокруг раны покраснело и отекло. Руку в кулак не сжать.

Последние два дня я не смотрел данные по числу игроков. Вечером в небе