— Меня от тебя тошнит…

Мне едва хватило сил, чтобы не сорваться на крик и не швырнуть ему в рожу книгой, но дышать одним воздухом было до одури гадко, так что я опрометью выскочила на улицу.

— Ну почему…!?

Злости не хватало, чтобы описать ту кашу, что творилась в голове. Мой злейший… мой природный враг, которого должна ненавидеть был так мил, что заставлял верить в пубертатный бред. Заставлял поверить, что козла можно изменить и с поцелуем превратить в принца, но…

Перед глазами проносились ужасы операционной палаты лазарета и литры пролитой крови. Тысячи бесконечных иголок и переливаний…

Десятки непроснувшихся людей.

И всё из-за него. Из-за его отца, балтийцев, их всех…!

В груди не хватало воздуха на бесновавшуюся ярость и презрение к самой себе, замечтавшейся о сладком запахе ментола и пряной нотке мускусного пота. Забывшей обо всём, что делало меня собой, ради смазливого козла.

Рука уняла дрожь, лишь коснувшись холодненькой бутылочки колы, но за поворотом переулка, солнце неожиданно скрылось в отброшенной тени, а к голове прижался пистолет и кожаная перчатка.

— Пройдёмте с нами, миледи…

Ледяной пот пробил не на шутку, но по звуку взведённого курка, я сразу узнала, с детства знакомый балтийский Владас, по старинке маркируемый заводом, как кольт, а забвение от удара по виску сопроводил лишь звон выпавшего пакета.

Глава 5 В тихом омуте Гурон

Мешок содрали с головы едва ли не со скальпом, грубо дёрнув за затылок.

— Очнулась…?

Сознание то и дело пропадало, теряя реальность в погоне за рассудком, и ускользая от удара по загривку. И всё же, первой мыслью было то, не пострадал ли Джей…

— Вот и славно. У нас не так много времени. Нужно провести его с пользой.

Благо, порочную вереницу бреда в моей голове, вновь прервал прокуренный, слегка грубый и низкий голос, театрально поставленный в духе нуарного кино или прогнанный через микшерный пульт. Впрочем, удивляло лишь то, что этот день догнал меня только сейчас, а не много лет назад.

— Придётся проставляться брату за проигранный спор…

От почти беззвучного шёпота, на губах непроизвольно проступила ухмылка, а растрёпанные пряди прилипали к вспотевшему лицу, так что со стороны я бы, наверное, показалась даже милой. По крайней мере в это хотелось верить до самого конца, который явно будет отличаться лишь кровавыми оттенками макияжа.

— Рад, что вам у нас нравиться, мисс.

Грубый голос сипло затянулся и с характерным звуком потрескивавшего табака, раздавил бычок.

— Вы не против?

В лицо ударил обжигающий свет лампы, а кожа застонала, словно неочищенная рыба, брошенная в раскалённое масло.

— Не сочтите за грубость, мисс Термополис. Это не смертельно, так что считайте чем-то в роде стимуляции памяти.

Мне даже не нужно было открывать глаза, чтобы ощутить острую боль в каждой клеточке лица.

— Я уберу лампу, если вы ответите всего на пару вопросов. Не против?

Едва понимая, что происходит, язык, всё же, не осмелился дерзить и молча согласился с покорно кивнувшей головой.

— Вот и умница. Люблю, когда девочки не спорят.

Свет потускнел, словно прикрывшись от стыда за свои тёмные делишки, но не смотря на каламбур, ослеплял так сильно, что мне не удалось разглядеть хоть что-то, кроме безжалостной лампы и чьей-то фигуры в её тени.

— Что вы знаете про это…?

Руки были связаны, но по столу скользнул тот самый злополучный пакетик с запёкшейся кровью и папиным ножом.

— К нам поступила прелюбопытнейшая информация о том, что этим был ранен наследник ХэдекАрмор и было бы прекрасно узнать, что на нём делают ваши отпечатки.

Я знала, что этим кончится. Знала ещё в тот день, когда посреди ночи за мной закрылась дверь служебного авто и Калининград растворился за непроницаемым бронестеклом. И всё же, в груди почему-то нестерпимо жгло и надеялось, что Хэдек просто не мог так поступить. Не смог бы так успокаивающе улыбаться мне и отчаянно хромать, хладнокровно сдав властям… в конце концов я была ему нужна.

По крайней мере, после стольких лет, мне всё ещё хотелось хоть кому-то верить… пусть даже и такому козлу.

— Вы, ведь, не копы, верно…?

Последним, что застряло в памяти перед тем, как исчезнуть без следа во мгле ночной столицы, был выстрел, который мне снился до сих пор. Страшный сон, который говорил, что это явно не копы и даже не разведка.

— Вы так любознательны, мисс…

«Полисмен» бросил на стол передо мной свой истрёпанный жетон, но, даже изнемогая от жара испепеляющей лампы, я никогда не забуду этот звук и вспышки выстрелов, пробивавшие тонированное окно…

— Простите, я никогда не попадала в неприятности, так что не знаю, как выглядит настоящий значок, но…

Я прикрыла глаза, стенавшие от боли, а по щекам потекли слёзы от страха, с которым было всё равно не договориться, как бы не храбрилась голова. Дурная коробочка, что не забудет скрипучий хруст старого балтийского кольта, стрелявшего в отца по ту сторону моего бронестекла.

— Не думаю, что в таком прекрасном городе у полиции балтийские пушки.

Голос удивлённо хмыкнул и замолчал, но спустя пару секунд, мужчина поднялся на ноги и медленно зашёл мне за спину, что-то нашёптывая на петличку рации.

— У вас такие широкие познания, мисс… похвально. Что же… может тогда вы в курсе и того, что делает с человеком свет?

Неизвестный мужчина выкрутил лампу на максимум, но я не смогла закричать. Непомерная сухость во рту проникала всё глубже в горло, обжигая лёгкие раскалённым воздухом, а ноги, казалось, вот-вот отнимутся от холода, как и продрогшие пальцы уже онемевших рук.

— Согласитесь, мисс… бить даму не пристало, а свет не оставит следов на вашей милой мордашке. Нацисты, тюрьмы, психбольницы… столько чудных мест оценили солнечные ванны, что грех не поделиться с вами, мисс Термополис.

Крепко сжав моё плечо, с жутким потрескиванием кожаной перчатки, сиплый голос опустился