утопить хомяка. Однако эти ублюдки тщательно следят, чтобы не дать мне умереть раньше времени.

И минуту назад Трагг взялся за мою левую руку.

— Воды, — скриплю я, с трудом втягивая в себя воздух.

Тролль разворачивается к своему хозяину за указаниями. Тот вяло кивает.

— Рекомендую тебе сообщить нам что-то важное. Поверь, ты не хотел бы видеть меня в гневе. Где Разиен? Арктур сказал, что ты наткнулся на какой-то след? Кто ещё тебе помогает?

Как там звали их Первожреца? Шардакс ещё про него говорил. Барристер? Барни? Бартоломью? Точно. Барриар.

Внутрь меня проникает тёплая затхлая вода, и на секунду я испытываю блаженство. Облизываю губы, собирая всю её до последней капли. Пытаюсь откашляться, и говорю слабым голосом.

— Итак, Реви, как сделать так, чтобы Барриар перестал тонуть? Надо просто убрать ногу с его головы.

Трагг хрюкает.

— Какая разница между сбитым гоблином и сбитым Первожрецом Малаака? Перед гоблином виден тормозной путь.

Ногти епископа впиваются в бумагу, и она шуршит. Рвётся.

— В чём разница между Барриаром и луком? Когда реже…

— ДОВОЛЬНО! — взрывается тёмный эльф.

Заплечных дел мастер растягивает лыбу до ушей и дважды прокручивает винт механизма. Пластина опускается, а вместе с хрустом костей комнату заполняет мой крик, переходящий в вой.

На секунду сознание меркнет, но меня окатывают из ведра. Прихожу в себя, отфыркиваясь, мокрый до нитки. Лужи воды вперемешку с моей кровью медленно стекают в дренаж. Очень продуманная система. Какие молодцы.

— Исповедуйся, Гвинден. Облегчи душу, — сквозь хмарь боли пробивается голос дроу. — Зачем продлевать свои страдания? Отсюда нет спасения. Никто не придёт за тобой. Никто даже не знает, где ты. Малаак примет тебя в свои объятия.

Мысли в голове путаются, но всё же выбираются на знакомую территорию.

Я не знаю, почему до сих пор держусь. Понятно, что я всё расскажу им рано или поздно. Просто упрямлюсь, как и всегда. Хочется поиграть на нервах, если уж ничего другого не остаётся.

— О, ещё один всп-вспомнил. Как назвать Разумного, который по… поклоняется Малааку? Умственно отсталый.

В тишине слышен лишь скрип зубов. Ни смешка. Ни улыбки. Холодный взгляд Ревелона пробивает меня насквозь.

— Нет? Вот вы сложная публика…

Последние слова забирают остаток моих сил. Пытаюсь потерять сознание, но мне не дают. Пощёчина приводит в чувство.

— Трагг, будь добр, покажи ему наше гостеприимство, — дружелюбно произносит церковник.

Тролль лишь неразборчиво кряхтит в ответ.

Очень долго меня волокут куда-то тёмными ходами. Впереди ступает сам Епископ. Позади него слуга, который тянет меня за запястья. Твёрдая хватка заставляет сломанные кости тереться друг о друга.

На фоне этой боли, ноги, которые бьются о ступеньки, просто цветочки. Изредка факелы разгоняют чернильный мрак. Такой же, как царит у меня на душе.

Во всём произошедшем есть и моя вина. Если бы я налаживал связи с гильдией. Теснее общался, помогал им, а не только привлекал для своего квеста… Всё могло бы повернуться по-другому…

Когда-то я поучал Фурию насчёт когнитивных искажений. А сейчас сам доказываю себе, что заслужил всё это.

Остановка внезапна. Вырывает меня из тягучих размышлений.

— Здесь у тебя будет время хорошенько подумать, Гвинден.

Ревелон почти воркует.

Он стоит возле небольшого возвышения, напоминающего собой колодец. Только его поверхность закрывает решётка с замком.

— Ублиет[1], Гвинден, занятное местечко. Если ты убьёшь себя в нём, больше не воскреснешь. Когда решишь сдаться, просто сделай это.

Решётка распахивается, и я лечу во тьму.

* * *

Полёт оказался непродолжительным. Лицом вперёд я врезался в землю. Сломанные руки приняли на себя часть удара, и на какое-то время я потерял сознание от боли. Пришёл в себя от целой гаммы ощущений. Жар в щеках. Тошнота. Слабость. Головокружение. Перед глазами плавали чёрные мушки. Чёрт, да всё вокруг чёрное. Ни зги не видно. И это при моём зрении в темноте.

Безумно затекла шея. Как и всё остальное тело. Мне казалось, что я лежал в какой-то дикой позе головой вниз. Ноги задраны вверх и упирались в стену. Что?

Каждое движение причиняло боль. Сантиметр за сантиметром я подогнул колени. Перенёс вес на локти. Случайно задел кистью шершавую поверхность и сцепил зубы до хруста. Мучительно больно.

Попробовал разогнуться. Занять вертикальное положение. Не получилось. Мне толком не хватало место для манёвра. Почему так тесно? Это же темница?! Не знаю сколько времени я потратил на то, чтобы вывернуться. Будь у меня комплекция помощнее, так и застрял бы вверх тормашками.

Кое-как скрутился. Крайне плавно и не спеша. Вывернул спину наверх, опёрся на ноги. Аккуратно развёл локти в стороны. Попытался развести. С обеих сторон стены. Они сдавливают физически. Ментально.

Я — в вертикальной могиле. Я — в аду. Моё тело с трудом умещалось здесь. Даже не мог полностью развернуть корпус. Приходилось прижимать его к одной из стен. Ни сесть по-нормальному, ни лечь. Лишь стоять, чувствуя, как всё сильнее устают ноги. Если бы у меня не забрали доступ к интерфейсу, уверен, полоска выносливости бы окрасилась оранжевым, если не красным.

Ещё эти стены. Они смыкались. Мне не хватало воздуха. Я дышал слишком учащённо и никак не мог насытить тело кислородом. Сколько я провалялся без сознания? Что делать? Могу ли я хоть что-то сделать в этой ситуации?!

Кукушку срывало от ужаса.

Не берусь угадать, сколько потратил времени, чтобы совладать с паникой. В какой-то момент ощутил, что ощупываю одной ладонью — другую. Судя по засохшим коркам крови, естественная регенерация сделала своё дело. Вот только…

Почему мои пальцы представляют из себя морского ежа?!

К горлу подкатывал ком, а я пытался одними касаниями установить природу произошедшего. Руки разламывались. Тупая выматывающая боль, которая порой хуже острых пучков. Те хоть и выстреливают прямо в нутро, но могут так же резко исчезнуть. Эта будет с тобой с часами.

Они неправильно срослись… Мои пальцы… Они остались в том же положении, просто зажили немного. Вот, что произошло. Что это за богами проклятое место, где всё работает через задницу?!

Стоило напрячь кисти. Попытаться их согнуть. Направить для осмысленного движения, как тупая боль сменялась волной режущей агонии. Она прокатывалась вдоль предплечий, мимо локтей, прямо в сердце.

Я бы сполз бессильно вдоль стены, если бы для этого хватало места. Вероятно, мозг впал в какой-то ступор. Даже боль в ногах от усталости исчезла. Я просто не чувствовал их.

Обнаружил, что занял неудобное сидячее положение — колени не просто прижаты