Но с установлением на Руси сильной государственной власти земля понадобилась и великому князю. Поместья были нужны ему, чтобы жаловать своих слуг. Иван III первым попытался перераспределить церковные земли в пользу великокняжеского престола. Частично ему удалось это во время знаменитого похода на Новгород. Тогда государь изъял более половины владений шести богатейших новгородских монастырей. Это были огромные богатства. Только новгородскому собору Св. Софии принадлежало более 2500 сел. Высшие новгородские иерархи и бояре видели в действиях Ивана III происки антихриста.

Получив владения новгородских монастырей, Иван III подумывал о том, чтобы распространить этот удачный опыт на всю страну. Многие его в этом поддерживали. В числе главных союзников были сторонники старца Кирилло-Белозерского монастыря Нила Сорского. Они считали «стяжание богатств» противным истинному христианству (отсюда и их название – «нестяжатели»). Это мнение разделяли и бояре, опасавшиеся за собственные вотчины, и новгородские еретики. Еретики не верили в скорый конец света, отрицали поклонение иконам и божественную сущность Иисуса. Ересь была выгодна великокняжескому престолу, поэтому Иван III не препятствовал ее распространению. Лишь когда ее сторонники заговорили о том, чтобы созвать собор, посвященный вопросам веры, московские власти зашевелились. Митрополит Зосима, терпимо относившийся к ереси, в 1490 году вынужден был созвать церковный собор по делу новгородских еретиков, укрывавшихся в Москве.

Главным обличителем ереси стал Иосиф Волоцкий, фанатичный и решительный монах, основавший под Волоколамском монастырь с очень строгим уставом. Его блестящие проповеди всколыхнули всю Русь. Ради победы над своими противниками он не гнушался клеветой и доносами. Еретики на соборе были осуждены. Сторонникам вольнодумцев удалось смягчить удар – обошлось без казней. Еретиков прокляли, некоторых отправили в заточение, других вернули в Новгород и там, проведя по улицам в позорных «бесовских» колпаках и одеждах, изгнали из города.

Но московских еретиков эти гонения не коснулись. Авторитет их только укрепился, когда минул 1492 год, а конец света так и не настал. «Если Христос был мессия, что же не является Он в славе?» – говорили они. Зосима объявил, что новое тысячелетие (от сотворения мира) открывает новую эпоху, эпоху нового Рима – Москвы и нового царя – Ивана III. Еретических взглядов не скрывали видные бояре и приближенные государя. Противостоять столь влиятельным людям открыто Иосиф Волоцкий не мог, поэтому, ожидая своего часа, постарался войти в окружение сына великого князя, Василия.

В 1503 году был созван собор, на котором великий князь поднял вопрос о монастырских имуществах. Нестяжатели не смогли тогда доказать свою правоту, но Иосиф Волоцкий хорошо понимал, что Иван III не отступится. Поэтому он постарался переключить внимание великого князя на не менее важное, с точки зрения церкви, дело – розыск и наказание еретиков. В 1504 году был созван еще один собор, посвященный искоренению ереси. На этот раз Иван Васильевич судил быстро и сурово. Несколько человек приговорили к сожжению, других – к заточению. На беду свою, сторонники Нила Сорского стали возражать. «Не подобает нам судити никого… но подобает молитися о них, а в заключение не посылати», – говорил старец Геронтий. Иосиф Волоцкий воспользовался этим, чтобы заподозрить в ереси самих нестяжателей, обвинив их в связях с боярами-еретиками. Его сторонники (они вошли в историю как «иосифляне») предложили великому князю помощь в искоренении крамолы. Для этого предполагалось использовать новейший зарубежный опыт – практику испанской инквизиции. Они надеялись, что в благодарность за такую услугу государь оставит неприкосновенными церковные владения. Неизвестно, пошел бы Иван III на такую сделку: в 1505 году он умер. Борьба между нестяжателями и иосифлянами разгорелась с новой силой.

Иван III первым из великих князей московских стал именовать себя «государем всея Руси». Полностью его титул звучал так: «Иоанн, Божией милостью Государь всея Руси и Великий князь Владимирский и Московский и Новгородский и Псковский и Тверской и Югорский и Пермский и иных» и официально был принят в 1493 году. Тогда же в употребление впервые входят титулы «царь» и «самодержец».

В те времена это были не пустые слова. Даже очень знатный владетель не мог просто так назваться царем или королем. Все настоящие цари и короли сочли бы это вызовом и немедленно создали бы против самозванца военный союз. Дипломаты Ивана III прекрасно это сознавали, поэтому поначалу оперировали этими титулами очень осторожно, не жалея времени на объяснения подлинного их значения.

Титул «государь всея Руси» означал, что Иван III, как Рюрикович и потомок Владимира Святого, предъявляет права на все русские земли, когда-то входившие в состав Древней Руси. При всяком удобном случае Иван III старался напомнить о своей вотчине, оставшейся под властью Литвы.

Титулы «царь» и «самодержец» подразумевали, что московские князья больше не данники Орды и вольны сами распоряжаться своей землей. Никто из других государей не имеет право вмешиваться в их внутренние дела.

Особенно важен был титул «царь». Право на него Иван III получил после женитьбы в 1472 году на Софье Палеолог, племяннице последнего византийского императора Константина Палеолога. Иван III стал требовать беспрекословного повиновения. Современники сразу заметили это. «Как пришла сюда мать великого князя, великая княгиня София, так наша земля и замешалась, и пришли нестроения великие», – говорил один из опальных бояр. Но попытки сопротивления были бесполезны. Иван III уничтожил удельные княжества, и недовольным боярам просто некуда было «отъехать»: вся Русь была теперь во власти великого князя.

Брак Ивана III с византийской принцессой устроил папа римский. После падения Константинополя в 1453 году Софья воспитывалась в Риме и казалась ревностной католичкой. Папа рассчитывал, что ее влияние поможет объединению католической и православной церквей под властью Рима. Но затея не удалась: Софья обвенчалась с Иваном III по православному обряду. Тем не менее брак с Софьей говорит о том, что в католической Европе престиж великого князя Московского был весьма высок – иначе никому бы не пришла в голову идея выдать за него византийскую принцессу.

Софья принесла на Русь не только изысканные итальянские вкусы, но и византийские предания. И их переосмыслили, стараясь осознать новую роль Руси, которую та обрела после падения Константинополя в 1453 году. Византия всегда служила высшим авторитетом в духовной жизни Руси – и вдруг рухнула под ударами «язычников». Трагический рассказ о последних днях Царьграда распространился на Руси практически сразу после того, как войска турецкого султана Мехмеда II ворвались в город. Теперь Русь становилась главной опорой православия.

Византийское наследие еще больше возвысило Московское государство. Иван III укрепился в мысли о богоизбранности своего престола. «Сказание о князьях Владимирских», составленное в правление Ивана III, гласило о том, как византийский император Константин Мономах послал киевскому князю Владимиру Мономаху богатые дары, в том числе и знаменитую шапку. Тогда же появилось «Родословие великих князей русских», возводившее московских государей к первому римскому императору Августу. Символом этой преемственности стал византийский герб в виде двуглавого орла, который появляется на печатях Московского государства уже в конце XV века.