будто на этот раз я угрожала ему не «макаровым», а огромной базукой. – Ты же понимаешь, что это невозможно?

– Понимаю, – сказала я, чувствуя подступающую безысходность. – Но, может, все-таки можно что-то придумать?

– Так, дай-ка мне собраться с мыслями. – Выражение Диминого лица резко изменилось. Из мальчишки, готового по-детски дурачиться и обижаться, он превратился в амбициозного ученого, перед которым только что поставили трудновыполнимую задачу, которую он тем не менее готов выполнить. По Диминой мимике было очевидно, что его гиперподвижный ум уже заработал.

– Кажется, я знаю это выражение лица. Проблема решена?

– Да подожди ты! Помолчи пока лучше! – Он отмахнулся от меня и принялся стремительно мерить коридор шагами.

– Я пока чаек сделаю. Ты будешь?

– Нет! – отрезал Дима.

На кухне я включила чайник, поставила на стол последние чистые чашки и опустила в каждую пакетик с чаем и рафинад. Потом села за стол и погрузилась в ожидание. Кажется, идеи в его голове закипали с такой же скоростью, как вода в чайнике, – и уж точно с похожим бульканьем.

Из коридора доносилось:

– Если к эфедрину добавить, а потом фенотропил смешать… Из мезокарба синтезировать… Нет, это все не то… Готово! – закричал Дима, вбегая на кухню. В ту же секунду электрический чайник звонко отключился.

– Чай и правда готов, – подтвердила я, разливая кипяток по чашкам. – Присаживайся!

В эту секунду я поймала себя на мысли, что горда за этого охламона, и эта гордость сильнее, чем радость от счастливо решившейся проблемы.

– Не нужен мне твой чай, сама пей! Я только что придумал самый настоящий интеллектуальный гиперактиватор, который можно сделать в два счета. Это тебе больше подойдет, чем «батарейки». – Дима смотрел на меня такими бешеными глазами, что я прекрасно понимала: он сейчас видит перед собой никакую не Татьяну Иванову, частного детектива и симпатичную блондинку, а подопытного кролика или лабораторную крысу, на которых ему не терпится испробовать очередное изобретение.

– Димочка, это все очень здорово, правда. Но ты, пожалуйста, остынь, выпей чаю, ватрушку вот съешь. А то…

– Что?

– Немного меня пугаешь, – призналась я.

– Да, извини. У меня бывает, когда я увлекаюсь. Хорошо, давай свой чай. – Он придвинул к себе чашку, размешал сахар и продолжил: – Так вот, я только что придумал вещество, которое тебе подойдет намного лучше. Преимуществ у него масса: действует целенаправленно на мозг, отходить после него не нужно, обнаружить его в крови не так просто.

– Ты мне наркоту какую-то толкаешь, что ли?

– С наркотой, как ты выражаешься, у него нет ничего общего. Твой любимый кофе в этом плане куда серьезнее. Если коротко: одна часть ингредиентов – это витамины для мозга, а другая – нейтральные вещества, которые способствуют максимальному всасыванию и активации первых. Я, конечно, могу расписать формулу, но ведь ты, кажется, спешишь?

– Да, похоже, выбора нет, – смирилась я. – А что потребуется для изготовления этого чудо-препарата и долго ли его готовить?

– Ничего чудесного в нем нет. Все ингредиенты можно купить в аптеке и на лотках со специями. Сейчас напишу тебе список.

– Ты уверен, что оно подействует?

– Уверен. Я однажды опробовал похожую смесь на себе. Ничего гениального не изобрел, зато проделал большую рутинную работу, на которую никак не хватало духа. Но то, что я собираюсь сделать сейчас, лучше и эффективнее. Ты, кажется, забыла, что я всю жизнь хочу помочь брату, поэтому главная моя специализация – мозг и вещества, которые могут мягко и эффективно его «починить». Знаешь, я только здесь, в заточении, понял, что с самого начала нужно было сконцентрироваться на этих попутных изобретениях. Обзавелся бы патентами, получал бы деньги за свои изобретения и на эти деньги смог бы помочь брату. Этим и займусь, когда ты закроешь дело. Слышишь, я в тебя верю.

– Ладно, я тоже верю в тебя. Давай свой список. Буду через десять минут.

– Тань, – заерзал Дима, как будто не уверен был, стоит продолжать или нет.

– Что? – осторожно спросила я. Только бы не признание в любви! Почему эти признания сплошь и рядом сыплются из мужчин после самых непритязательных душевных разговоров. А может, он что-то натворил?

– Прихвати мне всяких батончиков и шоколадок. Тебе ведь нетрудно, а? – Дима смущенно почесал затылок и жалобно наморщил брови и лоб.

– И так вся квартира фантиками завалена! Ты вообще ешь нормальную еду? – улыбнулась я.

– Тебе что, сложно? Я тут мозгом скриплю ради тебя, а ты шоколадок купить не можешь!

– Да шучу я! Притащу тебе целый мешок сладостей, как у Деда Мороза. Правда, у деда он рассчитан детей на пятьдесят.

– Отлично! Именно столько ученые съедают за раз после своих гениальных открытий!

Еще через пятнадцать минут все необходимое из списка, а также внушительных размеров пакет, набитый «Сникерсами», «Марсами» и прочими «Милки вэями», было на кухне. Дима вежливо попросил меня покинуть комнату и обещал пригласить на дегустацию минут через тридцать-сорок.

Пока снадобье варилось, из кухни долетали фруктово-пряные запахи, больше напоминающие о глинтвейне и мармеладе с нотками индийской кухни, чем о традиционной фармацевтике. Я же тем временем прошерстила Интернет – главным образом чтобы вспомнить, что когда-то вполне сносно играла в го.

Чем больше я сейчас углублялась в вариации, тем очевиднее становилось, что у меня нет ни малейшего шанса обыграть мастера. Надо было попросить Диму, чтобы он добавил в свое зелье еще что-нибудь успокоительное. В любом случае на зелье рассчитывай, а сам не плошай. Надо же, снова Минь Чи даже на расстоянии удалось поставить меня в неловкое положение и заставить волноваться, как в школе перед экзаменом.

Признаться, в глубине души я даже радовалась, что наконец столкнулась с достойным противником, с которым так интересно вести игру. Именно такие люди заставляют меня держаться в тонусе и не позволяют окончательно зазнаться. Как любит повторять Киря: «Всегда важна адекватная самооценка, Танюша. Не завышенная и не заниженная, а адекватная». Минь Чи и здесь повел себя как настоящий мастер и очень кстати помог мне скорректировать представление о собственных возможностях. Интересно, что я о себе возомню, если его обыграю?

Пока я рисовала в уме картину будущего триумфа,