В походке его была пружина, которая передавала свою кинетическую энергию и в рукопожатие.

– Да нет, просто решил, что надо поговорить. Время было, всё равно мимо проходил.

– Вот как, забавно. Я тоже всё мечтал с тобой поделиться идеями, которые роятся в моей голове после нашей вчерашней, надо сказать, удивительно успешной, кампании. Но, только, знаешь что, мне всё-таки надо довести пару. Посидишь у меня на задней парте?

– А что, мысль хорошая, может быть, чему-нибудь научусь, – Олегу понравилась идея. – Какой предмет хоть?

– История немецкого языка, – весело ответил ему Кирилл.

Олег вздернул брови, но ничего не сказал и проследовал за другом. Студенты притихли и больше не перешёптывались, а только глядели неотрывно на вошедших. Кирилл показал рукой на задние столы:

– Присаживайтесь, коллега, где вам будет удобно, за любую парту. У нас сегодня, ребята, поприсутствует на уроке мой давний друг, специалист по, ахем… широкому спектру языковых дисциплин. Но, попрошу вас, всё внимание на тему лекции. Сегодня работаем без перемены, отпущу вас на десять-пятнадцать минут пораньше. Кому надо выйти, просто тихонько просачиваетесь через дверь и так же бесшумно возвращаетесь.

Олег выбрал заднюю парту, где уже сидел высокий студент в оспинах с длинными африканскими дредами. Информация, идущая от елозящего на стуле вихрастого стремительно распространялась среди всех обитателей лектория, – в ход пошли даже записки. По всей видимости, последним получил странную весть сосед Олега. Покачивая дредами над светящимся экраном телефона с тревожной СМС-кой, парень медленно переложил свою сумку на другую сторону, подальше от незнакомца, и за весь урок не повернулся к нему ни разу, с застывшим выражением лица глядя на лектора. И только косился, не поворачивая головы, когда Олег перекидывал ногу на ногу или же двигал свои огромные руки по парте. Сначала это забавляло Олега, но потом он перестал обращать внимание и на своего соседа, и на постоянно озирающихся на него молоденьких студенток, и даже на лекцию, которую читал Кирилл.

Вчерашний день привнес в его жизнь некий огонек, радость от общения, не замутненного необходимостью думать, просчитывать, сомневаться и подозревать. Они засиделись до часа ночи, и даже Саша, что удивительно, предпочел оставаться с ними до конца. Ели рыбу, Оксанины салаты, приготовленные на скорую руку, и вареную картошку с укропом и маслом. И пошла эта простая незатейливая картошечка как нельзя кстати под разговор и открытую Олегом бутылку «Бордо» 1981 г., привезенную им из Франции позапрошлым летом и хранимую для особенного случая. Радость гастрономического экспромта отправила в тартарары все снобистские знания о красном вине и рыбе, – напомнив бесшабашную неустроенность молодости.

– … Итак, господа, спасибо за внимание, лекция закончена, можете расходиться, – прервал размышления Олега голос лектора.

Кирилл говорил все это, шагая с портфелем по направлению к двери. Кивнул Олегу, пора, мол, пошли. Студенты сидели, не вставая со своих мест, и только с интересом смотрели на своего преподавателя, да с некоторой озабоченностью рассматривали его «давнего друга». Вставая, Олег кивнул им, криво усмехнувшись и дернул шеей вправо и влево, щелкая позвонками, – что вызвало среди молодежи повальную эпидемию стыдливого отвода глаз.

– Кирилл Евгеньевич, а у нас следующий семинар будет? К нему надо готовиться? – вслед им робко произнесла девушка с длинной косой, сидящая за первой партой.

Кирилл с удивлением обернулся:

– Ну а как же, почему же не надо? Повторите седьмой параграф. Он длинный, но нужный. Вы же помните, «Рer aspera ad astra!» – добавил он, лучезарно улыбаясь студентам, – иначе ничего путного из наших занятий не выйдет.

Олег на секунду приостановился, услышав знакомое словосочетание, однако, не подав вида, приобнял Кирилла за плечо и вывел его из аудитории.

– Не понимаю, чего это они такие странные вопросы решили мне задавать?

– А это… Ты только не сердись, – улыбнулся Олег, – мне кажется, я тебе новый имидж начал создавать. Чтобы студенты уважали. Само собой получилось.

Кирилл остановился и посмотрел на друга:

– Как же ты это умудрился за пол-пары? А главное, что ты успел наговорить? И кому?

– Я не уверен, во что это все выльется, просто кое-кому по ушам проехался, студенты всё сами додумают. Не дрейфь.

– Ну, а мне-таки надо знать, к чему быть готовым? – спросил Кирилл, с растерянной улыбкой глядя на Олега.

– Да не надо, зачем? Так даже интереснее. Всё узнаешь в свое время. Просто веди себя естественно. Но если увидишь на себе прыгающую красную точку, сразу на землю падай и прикрывай голову руками.

Олег начал смеяться, довольный своей шуткой.

Кирилл застыл, размышляя, надо ли беспокоиться по этому поводу, потом покачал головой, перехватил портфель в другую руку, с размаху хлопнул им Олега по спине, – прямо как в школе, – и с легкостью сказал:

– Ну и ладно, хоть что-нибудь изменится в этом захолустье.

– Слушай, Кирюш, я тебя спросить хотел…

– Конечно, спрашивай.

– А что ты в конце им сказал, пераспера там…

– Ну так это же латинская пословица. «Per aspera ad astra». «Через тернии к звёздам» значит. Я ее моим студентам не устаю повторять. Ведь чему нас учит классика? Что труд сделал из обезьяны…

– А, ну да. – Олег тихонько фыркнул. – Ну да, ну да.

– Что?

Их разговор прервал внезапно очутившийся перед ними модный переводчик из Мюнхена, чей рассказ Олег был вынужден слушать в столовой. Согласно своему недавно оглашенному плану, он, судя по всему, намеревался войти в аудиторию прямо по окончании пары, но не успел собраться с мыслями при виде раньше времени вышедшего из аудитории преподавателя. Отступать было некуда, и студент перешел в нападение, которое, как известно – наилучшая защита.

– А-а-а-м-м, – протянул он, лихорадочно собираясь с мыслями и искоса тараща глаза на Олега, в котором узнал недавнего соседа по столовой, – Кирилл Евгеньевич?

Кирилл, подняв правую бровь, радушно улыбнулся студенту как доброму знакомому:

– А, это вы, Ковальчук? А я уже потерял надежду. Что же вы на пересдачу не явились?

Ковальчук переводил взгляд с Олега на Кирилла, и по его глазам было видно, что он лихорадочно выбирает стратегию поведения.

– Вы не поверите, подозрение на атипичную пневмонию, 3-х недельный карантин, еле вырвался. Недельку дома отлежался, – и сразу к вам, Кирилл Евгеньевич, мне бы зачёт сдать… я все время готовился.

– Ну и как же мюнхенские врачи вас с таким диагнозом на конференцию отпустили? Хотя, по отзывам моих коллег, вы, несмотря на свою атипичную болезнь, переводили неплохо, не опозорили честь факультета.

Ошалевший от такого поворота Ковальчук, чуть не скатившийся до роли «несчастный студент во власти любимого, но строгого преподавателя», понял, что нет ничего лучше, чем