у меня даже твоих слов, и то не было. Хотя, если честно, то твоё слово против слова Крыницына совсем не катит. У вас с ним разные весовые категории, так сказать. К нему у начальства гораздо больше доверия. Умеет он качественно и в нужный момент лизнуть афедрон руководителя, этого у него не отнимешь…

— Господин генерал, — Алевтина решила начать выкладывать на стол свои козыри, — я не стала сразу жаловаться вам на возмутительное поведени6е человека, которому должна была подчиняться, по той простой причине…

— Это по какой же? — удивлённо крякнул генерал, — ты хочешь сказать, что эта причина извиняет тебя?

— Вы совершенно справедливо заметили, что мои слова против его слов восприниматься пристрастными арбитрами не будут…

— К сожалению, да, — вздохнул Пронин.

— Поэтому я подготовила видеозаписи того, что происходило в моей комнате в тот вечер, практически с того момента, как мы вернулись из поездки в имение Антонова…

— Так что ж ты молчала то, дорогой мой человек? — Пронин оживился и в глазах его появился азартный блеск, — давай, высылай файл мне, сейчас же, и я буду смотреть, а ты будешь рассказывать, как дело было… Может статься, окоротим клеветников, знатно окоротим…

Глава 10

Презентация возможностей

Алевтина почтила меня своим визитом только на следующее утро, а день перед этим был у неё целиком и полностью посвящён внутриведомственным разборкам.

Но, наконец-то, она подъехала к поместью, и я, как и положено радушному хозяину, вышел её встречать.

К моему удивлению, она прибыла одна, ну, если не считать водителя, который её ко мне и доставил. Но торопиться с вопросами я не стал.

Сама всё расскажет. Судя по физиономии госпожи секунд-майора, её аж распирает от новостей.

Так что, поприветствовав гостью, я пригласил её в дом.

После обмена приветствиями, мы втроём, я, Истер и Алевтина, устроились за столом в гостиной. Горничная принесла нам кофе, свежую выпечку, вазочку с фруктами…

В общем, мы были готовы к ведению продуктивных переговоров.

Я решил начать беседу первым и спросил гостью:

— Надеюсь, вы разобрались с теми трудностями, что возникли у вас позавчера?

— Да, — ответила Алевтина, — хочу вас поблагодарить за предоставленные видеоматериалы. Именно это помогло мне полностью опровергнуть измышления и наглую ложь Крыницына. Представляете, — тут взгляд госпожи Забелиной продемонстрировал крайнюю степень возмущения, — этот мерзавец опустился до того, что обвинил меня… Вы только послушайте! Меня! В сексуальных домогательствах… Да я на него без тошноты и взглянуть то не могла…

Воспоминания о недавнем конфликте начали выводить нашу собеседницу из равновесия, а сейчас это нам было совсем не нужно.

Потому я легонько толкнул Истер, которая пристально посмотрела на Алевтину, и сочувственно произнесла:

— Ужасно, я очень вам сочувствую, — при этом она направила все свои способности эмпата на то, чтобы успокоить собеседницу, — надеюсь, негодяй был наказан и справедливость восторжествовала?

— Слава Богу, да, — воодушевлённо откликнулась Алевтина, — его отстранили от руководства группой и отозвали обратно в столицу.

— Даже так? — мне были интересны подробности того, чем закончился этот конфликт. Это могло помочь мне приблизительно оценить прочность позиций, занимаемых начальником Алевтины во всех этих подковёрных баталиях.

И эта оценка была мне нужна не для каких-то абстрактных целей, а для того, чтобы понимать, насколько будет оправдано взаимодействие с ним в деле продвижения нашего проекта:

— То есть теперь вы осуществляете руководство группой?

— И да, и нет, — такой вот загадочный ответ дала Алевтина.

— Если не трудно, расшифруйте? — улыбнулся я.

— Дело в том, что все члены группы, за исключением меня, будут продолжать сбор данных о том прискорбном сбое, произошедшем на орбитальной станции, — она потянулась к вазочке, в которой лежали пирожные с творожной начинкой.

Я специально поставил её подальше от всех и поближе к себе, рассчитывая, что всем будет лень туда тянуться и потому эти вкусняшки все достанутся мне. Любою я такую выпечку, что поделаешь.

Но в данном конкретном случае я просчитался. Алевтину лень не остановила. Она зацепила сразу две творожные плюшечки и положила в своё блюдце…

Истер с лёгкой улыбкой наблюдала за моей расстроенной физиономией.

Да, жизнь, это боль…

— Так вот, — продолжила Алевтина, с наслаждением прожевав одну из плюшечек, — члены группы будут работать по ранее утверждённой программе. Но, насколько я поняла, изучив аппаратную часть защитных систем в вашей усадьбе, всё дело в том, что удар, вследствие сбоя, оказался сильно ослабленным. В результате ваши поля его, как это ни странно, но, всё-таки выдержали.

— Ну, мы так и предполагали, — поддакнул я.

— Так что группе я, по большому счёту, и не нужна особо, — она надкусила вторую плюшечку, — а мне поручили заняться вплотную вопросом моих вновь обретённых способностей. И узнать ваши взгляды на перспективы их применения, ну, и вообще… То есть на этом этапе передо мною стоит задача изучить этот вопрос, собрать максимум информации и передать всё это для дальнейшего изучения.

— Я понял, — разговор коснулся теперь именно тех тем, которые я хотел бы обсудить с Алевтиной, как с представителем разведочного департамента, — тогда, наверное, прежде чем обсуждать эту, несомненно, очень интересную и важную тему, вам стоит кое на что посмотреть…

Алевтина удивлённо спросила:

— А что вы мне хотите показать такого необычного?

— Не буду портить сюрприз, — улыбнулся я, — сейчас мы с вами прогуляемся на наш полигон, и вы там кое-что увидите…

— Вы меня заинтриговали, — улыбнулась госпожа Забелина, — ну, тогда пойдёмте, не будем тянуть. Мне уже хочется поскорее увидеть, что вы за сюрприз мне приготовили.

Я связался по внутренней связи с Елизаветой, и попросил её подойти на полигон, что бы она познакомила представительницу имперской разведки со своими разрушительными способностями.

Лиза ради такого случая приоделась в камуфляж и теперь всем своим видом старалась показать, что является опытным бойцом, хотя получалось это у неё плоховато. Уж очень миролюбивая у неё была физиономия.

— Итак, Алевтина, вы видите грудную мишень, стоящую от нас на расстоянии двухсот метров? — спросил я девушку.

Она прищурилась и вгляделась в пространство перед собой:

— Да, что-то вижу, — сказала она неуверенно, — это вон то беленькое, что маячит над бруствером?

— Да, — теперь смотрите туда не отрываясь, —