Есть даже поместье Трилистник – вряд ли английского происхождения53 и очень вряд ли высокого стиля, однако Хьюстон так далек от Бостона, что, наверное, никто не догадается. Все это немного напоминает бедного доктора Германа Тарновера, застреленного своей бывшей любовницей из высше-среднего класса54, которая надеялась скрыть его вульгарность, усеивая больничную приемную английскими газетами.

Те же мотивы – «если что-то родом из Англии, то это что-то высшего класса» – движут и теми, кто решается сменить свое имя на более благозвучное с англофильской точки зрения. Никто же не станет менять Пошениц на Гамберини, однако любой будет рад превратиться из Горовица в Гоуи. А если вы рекламируете безвкусные и бесформенные шматочки теста, то запросто сбудете с рук целые миллиарды, если назовете их «английскими» маффинами.

Когда в одной из своих поэм Уистен Х. Оден упомянул, что целителя можно встретить не только в городской клинике, но и «в загородной глубине парка на дальнем конце гравиевой дорожки», едва ли он подразумевал, что такие целители могут принадлежать к пролетариату или даже среднему классу. Тонкий интерпретатор классовых сигналов, Оден знал, что подъездная дорожка к дому (если у вас вообще есть подъездная дорожка) способна рассказать о вас не меньше, чем сам дом.

Если вам не удается обнаружить подъездную дорожку к домам иных людей, можете смело считать: эти люди принадлежат к «незримому» высшему классу. Только в обычном высшем классе подъездная дорожка становится видимой и поддается изучению. Общий принцип, пожалуй, таков: чем длиннее дорожка, тем выше класс обитателей дома. Важная оговорка: длинная дорожка с изгибами сообщает большую величавость, нежели длинная и прямая. Причину точно подметил Торстейн Веблен: извилистая дорожка более выразительно дышит беспечной праздностью, без всяких резонов съедая земли больше, чем требуется. «…Безраздельно господствующий канон почтительной бесполезности, – пишет он, – …находит свое выражение ..в окружных подъездных путях, проложенных по ровному участку». (Если бы участок не был ровным, то в поворотах был бы смысл, а иначе изгибы остаются в чистом виде игрой и представлением.)

У высше-среднего класса подъездная дорожка попроще, но и здесь более шикарно смотрится, если она не спешит напрямую в гараж, а совершает хотя бы один небольшой поворот. Важно также ее покрытие. Самый впечатляющий вариант чаще всего можно увидеть на дорожках высше-среднего класса – гравий нейтральных или темно-серых тонов. А лучше – бежевый. Белый гравий смотрится слишком просто, нарушая базовую аксиому о запрете броских эффектов и резких контрастов. Асфальт будет означать еще один шаг вниз – он чересчур утилитарен и экономичен. Гравий побеждает асфальт не только потому, что он более архаичен, но и потому, что его приходится частенько обновлять – что сопряжено с немалыми расходами и неудобством.

Поскольку для высшего класса характерно стремление оберегать свою частную жизнь, высокие стены – как минимум выше шести или семи футов – подразумевают, что за ними обитает высший класс, тогда как низкая ограда, или прозрачный забор, или отсутствие забора вовсе позволяют угадать обитателей среднего класса. И если не известно наверняка, что дом – великолепен, хоть со стороны дороги его не узреть, то ворота скорее всего будут вычурно затейливыми.

Впрочем, продемонстрировать вычурную затейливость можно и просто при помощи номера дома. Отлично потешит тщеславие номер, каллиграфически выведенный прописью, можно с завитушками – скажем, «Двести пять» (или, если хочется поразить зрителя еще более нестерпимой изысканностью: «Нумер двухсот пятый»). А можно прикрепить имя вашей семьи на фасаде или почтовом ящике – допустим, «Джонсоны» – читается, как важное учреждение. А можно дать дому имя, будто это как минимум Виндзорский замок, и выложить имя на манер герба где-нибудь над парадным крыльцом: скажем, «Ивы». Тут уж можно почти не сдерживать себя в оригинальничаньи, особенно если вы принадлежите к высше-среднему классу и обожаете все английское. Впрочем, имейте в виду – в самой Англии привычка давать домам имена популярна также и среди трудяг, кому важно заявить: это наш собственный дом, а не государственное жилье, мы сами за него заплатили.

Гаражи. Высше-средний класс и средний класс прежде стыдились своих гаражей и старались их спрятать среди других непарадных построек. Но сегодня гараж тоже стал частью классовой самопрезентации владельца, и его перемещают вперед, так, чтобы он был на виду и все прохожие могли оценить и то, что он вмещает два автомобиля, и то, что к его боковой стене прикреплена баскетбольная корзина (свидетельствующая, что как минимум один член семьи входит в младшую группу праздного класса). Чем лучше гараж виден с улицы, тем более впечатляющие на нем установлены ворота, тем больше они привлекают внимания и тем больше вызывают зависти. Гараж на три машины и больше увидишь редко, но не потому, что таких нет, а потому, что они расположены в невидимых резиденциях незримого высшего класса.

Приближаясь к любому дому, вы подвергаетесь настоящей бомбардировке классовыми сигналами. Серьезный исследователь не станет впадать в панику от столь интенсивной атаки, а спокойно разберет сигнал за сигналом. Прежде всего лужайка, газон. Само его существование уже заявляет об англомании – именно в Англии газон стал газоном. Безупречная прилизанность газона обычно выдает социальное беспокойство и подсказывает, что мы приближаемся к обиталищу среднего класса. Если нигде не торчит ни единого сорнячка, мы можем предположить: тут живет человек, который большую часть жизни занят тем, что трясется, как бы ему не съехать на одну-две ступеньки вниз по социальной лестнице, и газон в этом случае, как отмечает Брукс, оказывается «критически важной ареной, где насмерть бьются классическая хищная зависть и ее неизменный спутник – тревожность». Небрежное отношение к газону в квартале среднего класса может привести к ужасным послед ствиям. «Санкции не очевидны, – комментирует Уильям Уайт-мл., – но прямой взгляд, отсутствие улыбки, странная интонация приветствия могут превратиться в утонченное орудие пытки, которое не одного человека привело к нервному срыву». Если вы доверяете стрижку газона какому-нибудь животному (практика встречается только в высшем классе), важно, чтобы это не был кто-то полезный с других точек зрения – как овцы, или коровы, или даже козы; эти создания, пишет Веблен, возбуждают подозрения в вульгарной бережливости – нет, требуется животное более дорогостоящее и экзотическое, вроде оленя – «не являясь заурядно прибыльными на деле, они не дают и основания для подобных предположений», поэтому такие животные успешно смогут иллюстрировать девиз праздности и «бесполезности».