сам? С Россией, с США или с Шайдуллой? Определись, Коля. А Шебалин — это моя забота.

— Х-м, а теперь это уже похоже на вербовку, я правильно тебя понял, Сеня?

— Понимай как хочешь, но согласись, что, не решив сей проблемы, мы не сможем дальше сотрудничать в этом деле.

— Я, Сеня, никогда не соглашусь, чтобы меня опять водили на веревочке.

— Но у Шайдуллы... — попытался возразить Воробьев.

— Шайдулла мне платит миллионы, и заметь, не рублей. А платит он за конечный результат. В выборе же средств для достижения целей я свободен и привык работать без кучи толковых и бестолковых начальников.

— Но тебя никто не лишает самостоятельности, — продолжал настаивать Семен.

— Я должен подумать, — проговорил Николай.

— Думай. Кстати, тебе не кажется, что решать судьбу клада должен тот пограничник? — вдруг спросил Воробьев.

— Нет, не кажется, — твердо ответил Николай.

— Почему?

— Этот пограничник значительно бы облегчил поиски, но даже если бы его и не было, мы все равно нашли бы клад. Ты забыл о Машине Времени, — и Николай посмотрел на Семена взглядом победителя.

— Ты опять не прав. Ведь ученый у нас, и теперь-то уж мы найдем достойное применение его изобретению.

— А где вы были раньше, когда он скрывался в России от бандитов настоящих и бандитов в погонах? Да и что из того, что ученый у вас, зато его машина и несколько талантливых учеников — у нас... — в сердцах бросил Николай.

— Ладно, похоже, наша беседа перестает быть дружеской, — примирительно произнес Семен. — Давай возьмем тайм-аут. Ты подумаешь, мы подумаем, а потом встретимся и решим, как поступить дальше. А на встречу пригласим Илью Марковича и Шебалина.

— Ты еще Хелмса забыл, — усмехнулся Николай.

— Коля, за что я тебя и уважаю, так это за то, что с юмором у тебя в любой ситуации в порядке.

— Только за это? — спросил Николай.

— В том числе и за это, — добавил Воробьев.

— Спасибо, Сеня. В дурдоме под названием жизнь, без юмора жить трудно, иначе можно в настоящую психушку попасть. А что касается твоего предложения, то я согласен на встречу, особенно с участием пограничника…

Друзья сидели еще очень долго, вспоминая прошлые годы. О деле, которое их вновь свело вместе, они больше в этот вечер не говорили…

Когда прощались, Семен все же напомнил Николаю:

— Коля, ты не забыл, что говорят чекисты в конце встречи?

— Нет, не забыл, если ты имеешь в виду то, что наш разговор должен остаться между нами.

— Именно это, — улыбнулся Семен и, пожав руку Николая, пошел к машине.

***

Когда Николай пришел в посольскую гостиницу, где ему подготовили и офис для работы, и место для проживания, его встретил Фарух и сообщил, что уже несколько раз звонил Хелмс, хочет срочно встретиться с ними.

— Что еще нужно этому прохвосту, мы и так слишком много информации ему передали по нашему делу? — недовольно спросил Николай.

— Я ему так и ответил, что мы с ним свяжемся сразу же, как появятся какие-нибудь реальные зацепки, как договаривались, — ответил Фарух. — Но он этим был неудовлетворен.

— Ладно, что еще хорошего?

— Наши люди передают, что уважаемый Илья Маркович вывезен из Российского посольства и переправлен в Швейцарию.

— Вот как, — поддельно удивился Николай, но сделал это очень искусно. — Стало быть, русские решили замести следы и надежно его упрятать. Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Пусть наши люди и дальше отслеживают ученого, он нам еще пригодится.

— А как у тебя прошла встреча? — спросил Фарух.

— Нормально, пообщался со школьным приятелем, — ответил Николай.

— Со школьным, имеется в виду Высшая школа КГБ? — усмехнулся Фарух.

— Мы с ним с первого по десятый класс в средней школе учились, и вообще, отвали, Фарух, сегодня со своими вопросами, поздно уже, а завтра нам нужно будет досконально обсудить одно дело, — устало проговорил Николай, садясь в кресло.

— А как же Хелмс?

— Да пошел он... — раздраженно бросил Николай.

— Знаешь, Коля, мне кажется, этот Хелмс еще тот прощелыга, и крови он нам много попортит. От него как от мухи не отмахнешься.

— Я это давно знаю, отсюда и еще одно направление работы, как нам нейтрализовать его активность, — Николай взял со стола стакан и налил из бутылки минеральной воды.

— А ты подключи своего школьного друга, — предложил Фарух, хитро прищурив правый глаз.

— Слушай, я же просил, давай завтра о деле, голова что-то разболелась, — Николай выпил воды и пошел в ванную.

— Хорошо, завтра так завтра, спокойной ночи, — Фарух вышел из номера Николая и пошел к себе. Своего друга и соратника он видел таким впервые. У Николая ведь никогда раньше не болела голова, тем более, он никогда на потом не откладывал важных дел. Это обстоятельство по-своему удивило и одновременно насторожило Фаруха.

***

После разговора с шефом Хелмс был в отвратительном настроении. Еще бы, руководство ЦРУ очень недовольно медленным развитием хода операции и постоянно торопит. Хотя кое-что полезного Хелмс для себя из разговора почерпнул. В частности, шеф сообщил, что русские осуществили операцию по вывозу из своего посольства в Омане какого-то ученого. Сейчас этот ученый находится в Швейцарии. Шеф назвал его имя, но оно ничего Хелмсу не сказало. Но когда шеф сообщил, что этот ученый работал на проект Шайдуллы, Хелмс не выдержал и спросил, а откуда, мол, такие сведения. На что шеф не без ехидства намекнул, что по этому делу работает несколько отдельных групп, что подчеркивает то, какое значение ему придает президент. Но самое главное и ценное из всей этой истории то, что ЦРУ готовит операцию по похищению ученого. Шеф так и сказал, что до России он не доедет.

«А это неплохой козырь в игре с Николаем, — подумал Хелмс. — Нужно будет встретиться с ним и максимально использовать эту информацию».

Однако на все последовавшие потом телефонные звонки Хелмса люди Николая отвечали, что его нет.

«Куда же он мог пропасть на несколько часов? — в который раз спрашивал себя Хелмс. — Ведь они обменялись номерами телефонов, по