Не в силах больше выносить эту близость, она поставила кофе на пол и встала. Ей нужно было уйти от него подальше, где она могла бы снова дышать и побыть на безопасном расстоянии. Она ожидала, что он скажет ей вернуться на своё место, но он этого не сделал. Она прошлась по комнате, начав с книг, стоящих ближе всего к двери.

— Полагаю, я здесь для того, чтобы держать нас с Алишей порознь?

— Верно плюс нездоровый оттенок синевы, который у тебя был. Как я уже сказал, ты не совсем подходишь для подземелий.

Она оглянулась на него.

— Достаточно им пользовался, чтобы знать, не так ли? Я думала, что ваш вид отошёл от всех этих пыток и боли.

— Нельзя верить всему, что читаешь.

Она оторвалась от ласки в его глазах и сосредоточилась на литературе семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого веков, которую она проходила: история, политика, военное дело, легенды. Там было всё — от каллиграфии до определения деревьев и философии. Она провела пальцами по кожаным, холщовым и бумажным переплетам, наслаждаясь энергией знаний, содержащихся внутри.

— Где ты всё это взял?

— Это место было библиотекой до того, как стало клубом.

Она оглянулась на него слишком быстро, и поняла, что не успела скрыть неодобрение в своих глазах.

— Ты её закрыл?

— Она закрылась задолго до этого. Пожар уничтожил всю заднюю часть и левое крыло здания. Это единственная сохранившаяся оригинальная часть.

— Значит, остальные книги были уничтожены?

— Многие были. Некоторые были украдены. Некоторые были выброшены в мусорное ведро. Некоторые были куплены коллекционерами. Я сохранил все те, что остались, когда покупал это место. Остальные — моя собственная коллекция за многие годы, особенно первые издания.

Он поднялся и бросил сигарету в огонь, а затем взял свой бокал с каминной полки. Он встал перед камином. Янтарное сияние фона затемняло его очертания, придавая ему ещё более устрашающий вид.

Она взяла с полки одну из маленьких книжек в кожаном переплёте. Она открыла первую страницу, желая увидеть дату публикации. 1898 год. Она снова посмотрела на Калеба.

— Сколько тебе лет? — спросила она, удивив саму себя своей прямотой.

— Намного старше тебя.

— Мне тридцать два, — заявила Лейла, быстро осознав, что сказала это с большей гордостью, чем следовало.

— Как я уже сказал, — ответил он, поднося бокал к губам, остатки льда звякнули о стекло, — намного старше тебя.

Она остановилась у дальнего конца стола. Осмотрев полки, она протянула руку за ещё одной книгой. Она поискала на обложке книги дату публикации. 1917 год. Ещё одно первое издание. Она почувствовала дрожь восторга и нежно пролистала первые несколько почти прозрачных страниц, прежде чем аккуратно поставила книгу обратно на полку и потянуться за другой. Увесистый ботанический справочник казался феноменальным в её руках. Быстро просмотрев его, она поставила том обратно на полку и потянулась за другой книгой. Ценность редких книг гораздо больше, чем просто в денежном выражении, ошеломила её, когда она натыкалась на название за названием, которые, согласно её архивным записям, были утрачены.

Но даже погружённая в свои мысли, она почувствовала, как он приближается к ней. Непокладистыми руками она вернула книгу на место и повернулась к Калебу лицом как раз в тот момент, когда он подошел к краю стола с её стороны. Босые ноги бесшумно ступали по деревянному полу, его скрытность только добавляла ему сексуальности. Эта хищная непринуждённость, такая естественная для него.

Она изо всех сил старалась не смотреть на его грудь, когда он остановился и прислонился к столу, одной рукой свободно держась за край. Его непритворность, когда он стоял перед ней почти полуобнажённый, была такой же опьяняющей, как и всё остальное в нём. Он был таким расслабленным, таким уверенным в себе, таким, откровенно говоря, территориальным. И даже с того места, где он стоял, почти в двух метрах от неё, она всё ещё могла уловить соблазнительный мускусный аромат его лосьона после бритья.

— Так это и есть твой план? Держать меня здесь до рассвета? — спросила она.

— Ты можешь свободно бродить по пентхаусу.

— И увидеть Алишу?

— Как ты и сказала, лучше всего ничего не усложнять.

Она отступила ещё немного назад, идя вдоль книжного шкафа — всё что угодно, лишь бы создать некоторую дистанцию, но не смея повернуться к нему спиной.

— Ты говорила правду, когда сказала, что никто не знает, что ты здесь? — спросил он, поднося бокал к губам.

Она нахмурилась, чувствуя, что начинает защищаться.

— Учитывая, что меня предупреждали не сообщать властям, да.

Не то, чтобы ей было о чём рассказать кому-то, кроме властей. Правда о её собственной изоляции пронзила её насквозь. Если она потеряет Алишу, то останется совершенно одинокой. Вот почему она действовала столь импульсивно вечером. В этом заключалась правда о том, почему она просто отправилась прямо туда, не имея никакого стратегического плана. Подобно родителю, ныряющему в ледяную реку вслед за своим унесённым ребёнком, она думала только о том, чтобы сделать всё, что в её силах, и как можно быстрее. Но Калебу не нужно было знать, насколько небрежно импульсивной она была.

— Нет запасного плана? Никому не говорила, куда направляешься? Ничего?

Она взглянула на него поверх стола.

— Я не та, у кого есть проблемы с выполнением своей части сделки.

Он мимолётно улыбнулся, продемонстрировав свои дополнительные резцы — гораздо более узкие и острые, чем соседние клыки, — среди ровных белых зубов. Если только… если только бы он был человеком, если бы они были за миллион миль отсюда, где ничего этого не происходило, удар, который пропустило её сердце, дрожь возбуждения, которую она почувствовала, мгновенно подтвердили бы неоспоримую истину о том, что Калеб был больше, чем просто красив — у него был потенциал быть неотразимым.

Она вернула книгу на место и отступила ещё немного назад.

— Твою мать убил вампир, верно? — спросил он.

Её желудок скрутило узлом. Был только один способ узнать это. Она почувствовала прилив гнева на Алишу, позволяющей это вторжение.

— Серрин, у которой есть идеальное оправдание для мести вдобавок к непреодолимому инстинкту убивать мне подобных, — продолжил он, — и вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, ты прячешься в библиотеке, ремонтируя книги. Очаровательно.

— Вместо того чтобы строить догадки, ты должен быть благодарен.

— Благодарен?

— Что я предпочитаю не действовать в соответствии с этим.

Он окинул взглядом её тело, пройдясь по всей длине так, что волосы у неё на затылке непроизвольно встали дыбом.

— Не сдерживайся из-за меня.

У неё перехватило дыхание.