и обнажить голые кости. Но уверенности во мне не было. Только тошнота и ужас. Я во все глаза глядел на Алисию. Моя душа птицей рвалась вперед, но страх перед жестокой расправой тянул ее обратно за ноги и запихивал глубоко в живот.

— Считаю до трех, Бломб, — сухим голосом предупредила Фаринджер.

— Сделайте это… — без сил прошептал я.

— А ты скинь свои зубочистки, если не хочешь порезаться, — она с иронией на лице кивнула головой на мои ножи.

Я бросил их. Оружие со звоном ударилось о землю. Бломб медлил, устремив дуло в сторону Алисии и миссис Фаринджер.

— Два… — сдержанно произнесла она, и в уголке ее рта появилась кривая ухмылка.

— Бросьте ружье! — выкрикнул я, срывая голос. Мои нервы, кажется, были готовы разорваться.

Мистера Бломба передернуло от неожиданности. Он бросил мимолетный взгляд на меня из-под бровей, а затем со словами проклятья отшвырнул ружье. Оно упало в двух футах позади миссис Фаринджер.

— Так будет лучше, — довольным тоном проговорила та и сощурила ехидные глаза.

Я ждал самого худшего. Я представлял, как она проводит лезвием по горлу Алисии, оставляя глубокую рану, из которой тут же хлынет алая кровь. Затем хватает ружье с одним патроном в патроннике и спускает курок. Я или Бломб? Наверное, я. Я моложе, да и ножи покоились у меня под ногами. Затем… Это уже не будет так важно.

Но миссис Фаринджер пока еще не убила Алисию. Не отводя руки от горла моей жены, она крадущимся шагом отступила слегка назад, пытаясь нащупать носком туфли выброшенное Бломбом ружье. Мы со стариком не двигались, хотя я знал, что и он и я пытались придумать какой-нибудь план на скорую руку, как спасти Алисию и устранить Фаринджер. Но все получилось почти само собой. Господь оберегает нас…

В тот момент, когда Фаринджер сделала шаг назад, Алисия дернулась, словно рыба на крючке. Фаринджер оступилась, споткнувшись о ружье, и перевалилась через заграждение, оставив на шее Алисии тоненькую красную полоску лезвием острого ножа. Раздался командный визг по ту сторону деревянного барьера, копошение и топот копыт. И душераздирающий вопль Фаринджер. Хруст и чавканье, смешавшееся с ее криками, оглушал меня. Я слышал ругательства, и бульканье в ее горле, бурлящие хрипы. И вновь, и вновь хруст и звуки, похожие на разрывание бумажного листа. Фаринджер умолкла, а свиньи пировали ее телом. Я вспомнил Майю, несущую закрытую корзину с багровыми пятнами и изувеченные, изрезанные тела внизу под таверной. Теперь я понял: слишком долго Фаринджеры кормили своих свиней человеческими остатками, за что карга и поплатилась.

Я бросился к Алисии и распутал веревочные узлы на ее руках. Она упала прямо ко мне в объятия и зарыдала. Мистер Бломб поднял ружье, мимолетно взглянув за ограждение. На его лице вспыхнуло выражение отвращения, и он отвернулся. Затем застыл рядом с нами и ждал. Он не торопил нас.

Когда Алисия перестала заходиться от плача, но ее все еще трясло, она рассказала нам о том, как попала сюда.

— Я проснулась среди ночи и обнаружила, что тебя нет в кровати, — она говорила сбивчивой речью, вперемешку со всхлипываниями и икотой. — Я встала и случайно взглянула в окно. И там за оградой у деревьев я увидела какой-то силуэт. Я еще подумала, что ты забыл на улице в такое время?

— Это был я, миссис Ларсон, — признался мистер Бломб, перебив рассказ Алисии. — Продолжайте.

— Вот как? Но в тот момент я решила, что это ты, Ларри. Я оделась и вышла на улицу. Конечно, никого у дороги уже не было, зато я заметила свет в этом проклятом свинарнике. И пошла. Я была уверена, что ты здесь. Здесь… с Майей… Я видела, как она на тебя смотрела все эти дни. Господи, прости меня, Ларри! Какая же я дура! — и Алисия вновь разревелась, а я прижал ее сильнее к груди и вскоре она продолжила: — Я открыла дверь в полной уверенности застать вас двоих внутри. Какой же ужас ждал меня за дверью, Ларри… Тодд разделывал труп этой бедняги Оливии на куски в крови по локоть! Отделял от ее кости мясо! Я хотела бежать, но он вскочил со стула, затащил меня внутрь и с такой силой ударил по шее, что я отключилась. Очнулась на веревке, как выстиранное белье. Прости меня, милый…

— Если вы закончили, миссис Ларсон, — встрял в разговор мистер Бломб, — то я бы попросил нас всех вернуться в таверну, собрать свои вещи и сжечь это логово людоедов дотла. Я видел там парочку коней в стойлах. Они довезут нас до города.

Поднимаясь с колен, я краем глаза видел торчащие окровавленные ноги Оливии за деревянной загородкой. Мне было жаль расставаться с амулетом моей матери, который должен был быть где-то на ее окровавленной туше, но я не смог найти в себе силы, чтобы заглянуть глубже за чертову загородку!

Мы вышли на улицу. И тут же раздался тот самый жуткий вой вдалеке, что я слышал по ночам. Бломб заметил напряженное выражение моего лица и взгляд, устремленный в темноту.

— Не пугайтесь. Это всего лишь болота.

— Как болота? Тодд рассказывал о звере…

— Чушь, все звери уже убиты нами здесь! — отрезал мистер Бломб. — А такие звуки издают болота. Уж не знаю, какие химические реакции происходят там в воде, но поверьте. Я слышал такое сегодня ни раз, пока дожидался темноты. Это болота.

Я промолчал, не смея продолжать дискуссию, в которой я, несомненно, буду выступать в роли спятившего. Тодд обманул меня, как мальчишку. Он нарочно пугал выдуманным страшилищем, чтобы свободно творить свои кровавые дела по ночам. Он намеренно убил нашего Рогзи и приписал жестокое убийство болотному чудищу. Затем он отравил несильным ядом собственных коней. Все это было сделано ради того, чтобы задержать нас здесь еще на какое-то время. Какой же я олух, что верил ему!

— Алисию нужно спрятать от греха подальше, — вдруг объявил мистер Бломб. — Она еле стоит на ногах, пусть отдохнет, пока мы сделаем наше дело. В стойлах под крышей есть сено. Алисия, спрячься в него и будь тихой. Мы окликнем тебя, ты поняла?

Алисия нервно закивала. Я был не против этой идеи. В который раз для себя я отметил, что Мистер Бломб держался молодцом. Мы отвели к навесу Алисию, дождались, пока она зароется в сено, и только потом направились к таверне.

— Почему вы вернулись? И зачем инсценировали свою гибель? Я мало что понимаю, мистер Бломб, — спросил я, задержавшись на углу таверны.

— В прошлом я судья, мистер Ларсон. Такая уж у меня натура