все равно будут думать, что вы туда компромат заносите. Я один буду без тетради, и пока они на ваши записи будут зачарованно таращиться, буду делом заниматься. Все понятно?

— Понятно, как не понять! — послушно кивнул Илья.

— Так, когда ты точно будешь знать, сможешь ли собрать всех завтра? — уточнил я у него.

— Через пару часов, я думаю, — неуверенно ответил он, пожимая плечами. — Пока дозвонюсь до всех…

— А тебе можно позвонить как-то, узнать результат?

— Нет, у меня нет телефона.

— Тогда давай, пиши мой. Набери вечером, предупреди, получилось ли всех организовать на завтра, — сказал я Илье, доставшему блокнот, и продиктовал ему номер.

Попрощавшись с ним, пошел довольный домой. Надо подготовиться к завтрашнему визиту. Настроение было предвкушающим, сродни охотничьему азарту у гончей. Посмотрим, товарищ Епихин, как у вас получится играть на своей территории, но уже по моим правилам…

Надо маршрут прикинуть, отметил себе мысленно, как добираться завтра буду из универа. Раз в двенадцать собираемся, еще и на первые пары успею заглянуть.

* * *

Сатчан, отпустив Пашку, задумался. Вот он и увидел, как у того честолюбие заиграло! А то все эти разговоры — я не хочу светиться, я ни на что не претендую, буду лучше в тенечке… А тут, едва жену его обидели, готов когтями всех рвать, словно дикий зверь. Есть у парня характер, есть! Можно, конечно, и не рассмотреть сразу, за постоянной вежливостью и дружелюбием, решить ошибочно, что он весь из себя такой типичный интеллигентишка, чуть что готовый сдать назад, но сегодня Сатчан видел перед собой лицо человека, готового зайти очень далеко. Такой не сдастся перед лицом трудностей и не струсит, пойдет до конца.

Похоже, пришло время глубже его в наши дела посвящать, да и в целом как-то развивать отношения, переводя их из чисто рабочих в дружеские. — подумал Сатчан. — Чтобы больше точек соприкосновения было, больше доверия с его стороны, и больше контроля с нашей. С меховой фабрикой сейчас работа предстоит нешуточная. Надо, чтобы в Пашке все были уверены на сто процентов. Да и у него важно, чтобы мыслей всяких ненужных не возникало. Чтобы понимал и ценил благодетелей.

Нужен хороший повод, чтобы его приблизить… О, придумал, надо его на день рождения свой пригласить! Он правильно поймет, что это значит, в этом второй секретарь был уверен. Да, вместе с женой нужно звать, пусть и жены между собой перезнакомятся. Это уже будет другой уровень.

Да, решено, время пришло! Как в следующий раз будем встречаться, так и приглашу.

* * *

Фирдаус долго думал, прежде чем звонить родителям. Его предупреждали, что все его звонки домой будут обязательно прослушиваться советским КГБ. Его это особенно не смущало — СССР сверхдержава, и спецслужба у нее соответствующего масштаба. Жил бы и учился он в США, другой сверхдержаве, так там бы его прослушивало ЦРУ. Это большие игры больших мальчиков, до которых крохотному Ливану, как до Луны. Но в США отец отправил старшего брата, Амаля, он как раз в прошлом году оттуда и вернулся. Ему же выпала другая сверхдержава, поскольку отец не хотел складывать все яйца в одну корзину. В принципе, пока что жаловаться ему не приходилось. Он встретил тут Диану, а теперь его и его родителей заинтриговал ее брат Паша.

До этого конкретного звонка он просто заказывал разговор и болтал, о чем хотел с родителями. Но в этом конкретном случае вопрос был непростой. Нужно было сообщить отцу результаты разговора с Пашей, не говоря о том, откуда информация. Фирдаус был уверен, что отец ему подыграет, но для начала он сам не должен делать ошибок.

Наконец, он поднял трубку и заказал звонок. При этом специально говорил по-русски с сильным акцентом, хотя мог гораздо чище. Уже давно советские друзья подсказали, что тогда соединят быстрее. И не будут долго расспрашивать, какова причина звонка. Достаточно сказать, что студент и звонишь родителям.

Все так и вышло и в этот раз. И уже через полчаса, не так и долго пришлось прождать, его соединили с домом родителей.

Поболтав немного с Нуралайн, он попросил маму позвать отца. Тарек, похоже, стоял рядом, потому как тут же взял трубку:

— Здравствуй, отец! — сразу перешел к делу Фирдаус, — я тут думал долго по поводу проблем в нашем фруктовом бизнесе, и появились идеи. Во-первых, надо бы узнать, как в этом году обстоят дела у наших конкурентов. Есть ли проблемы, как у нас, или все у них, как и раньше? Ты наверняка знаешь нужных людей.

Во-вторых, нужно нанять хорошего аудитора. У меня появилась мысль, что нас могут обкрадывать наши же сотрудники. Они могли договориться, к примеру, с сетью магазинов, что у нас закупает фрукты, с тем, чтобы они снизили нам цену в обмен на взятки. Или списывать хорошие фрукты, как испорченные. И продавать их на сторону.

Отец немного помолчал, но потом поблагодарил сына за то, что он даже в поездке и на учебе думает о благополучии семейного бизнеса. Фирдаус был уверен, что отец понял все правильно, что информация от Павла. Они поболтали еще немного, и он положил трубку.

После того разговора с Пашей кулаки у него все еще сжимались, когда он думал о том, что их могут обкрадывать. Больше всего хотелось сесть немедленно на самолет, и лететь самому разбираться с предателем, если Паша не ошибся, и он действительно есть. Но увы — семестр уже начался. Иностранным студентам, конечно, делали определенные поблажки, но зарываться было нельзя. Оставалось только надеяться, что его помощь будет полезна отцу в решении появившейся проблемы. И он сообщит ему об этом незамедлительно, чтобы он поменьше мучился в ожидании.

Глава 12

г. Москва

Во вторник проверку в таксопарке, к моему большому сожалению, провести не получилось. Илья позвонил вечером и очень извиняющимся голосом сказал, что назавтра никак. Двоих членов «прожектора» отправили в командировку в Подмосковье до четверга, а еще одна, девушка, на больничном до пятницы. Так что только в пятницу, но в пятницу по словам Ильи уже железно, «Комсомольский прожектор» можно будет задействовать как боевую единицу.

Сказать, что я был разочарован — это ничего не сказать. Бытует, конечно, мнение, что «месть — это блюдо, которое подают холодным». Но, блин, не люблю я холодное!.. Однако, что поделать, это жизнь, и сбои в работе случаются. Придется потерпеть с моим планом до пятницы.

Позвонил только Сатчану, сообщил о промедлении, и было слышно, что ему самому неудобно, что все переносится на конец недели. Комсомольский прожектор-то в его распоряжении, а он старается действовать всегда без проволочек. Чем мне и нравится с ним работать — есть у него, конечно, барские замашки, но, когда доходит до дела — он пашет на полную катушку. И гоняет подчинённых, не давая им Ваньку валять.

Ну что же, вторник прошёл стандартно. Учеба, дом, встревоженная моим грядущим выступлением на конференции Галия. Услышав, что конференция международная, и что на ней будут ученые из четырех стран соцлагеря, Болгарии, Венгрии, Польши и ГДР, она сильно распереживалась и все пыталась меня уговорить получше подготовиться к докладу.

Вот как ей объяснить, что при текущем состоянии экономической науки, я, знающий обо всех важных нобелевках по экономике за следующие полвека, вообще могу не напрягаться особо с подготовкой? Главное — не ляпнуть что-то, что будет воспринято как попытка идеологического подрыва социалистической экономики. Значит, как и во время моего вояжа по Подмосковью, делаем что? Правильно, говорим предельно медленно и солидно, проверяя в уме все, что хочется сказать, на предмет соответствия единственно верному учению Маркса, Энгельса и Ленина. И выглядеть буду серьезно, и не проколюсь по идеологической линии.

Но чтобы успокоить жену, вознесшую свою озабоченность в предмет чрезмерной важности, как это бывает с беременными, сел «готовиться» к докладу. Галия тут же успокоилась и принялась всячески мне содействовать, как она это понимает. Ходить стала на цыпочках, и даже вышвырнула из комнаты собачье-кошачью банду, затеявшую веселую возню под моим стулом. Пришлось поблагодарить, хотя меня эти мохнатые вовсе не отвлекали, а скорее забавляли — я же все равно занялся тем, чем давно понемногу баловался. А именно, принялся разучивать наизусть всякие полезные цитаты вождей марксизма-ленинизма.

Решил довести количество