– Конечно, – рассеянно ответила я, не прислушиваясь, так как разглядывала остальных сотрудниц. Карла и еще одна девушка за столом были блондинками, а у пятой была оливкового цвета кожа и очень короткая стрижка, почти мужская. И что самое главное, ни в одной из них я не узнала то яркое, нетерпеливое выражение лица.

– Среди вас ее нет, – произнесла я. – Кто-нибудь еще подходит под это описание? Может, горничные? Или члены экипажа?

Нахмурившись, Биргитта сказала что-то Ханни на шведском. Ханни покачала головой и заговорила на английском:

– Среди членов экипажа в основном мужчины. Есть одна женщина – рыжая, и ей лет сорок или пятьдесят. А вот Ивона, горничная, подошла бы под описание. Она из Польши.

– Я схожу за ней, – с улыбкой вызвалась Карла и встала из-за стола.

– Еще есть Ева, – задумчиво добавил Нильссон, когда Карла ушла. – Спа-терапевт, – пояснил он мне.

– Она сейчас в спа-салоне, – сообщила Ханни. – Готовится к работе. Но ей уже лет под сорок, а то и больше.

– Мы потом зайдем к ней, – решил Нильссон.

– А еще Улла, – подала голос девушка с короткой стрижкой.

– Да, точно, – согласился Нильссон. – Сейчас ее смена? Улла стюардесса, за ней каюты в передней части судна, а также нобелевская каюта.

Девушка кивнула.

– Ее смена скоро заканчивается.

– Мисс Блэклок, – раздался сзади чей-то голос, и, обернувшись, я увидела Карлу и ее коллегу, невысокую коренастую женщину лет сорока с крашеными черными волосами, у корней которых виднелась седина. – Это Ивона.

– Чем я помочь? – с сильным польским акцентом спросила Ивона. – Какой проблема?

Я покачала головой.

– Простите… – Я не знала, к кому именно дальше обращаться – к Ивоне, Нильссону или Карле. – Она… вы не та женщина, что я видела. Но я просто хочу сказать: та женщина, она точно в беде. Она ничего не украла, не подумайте. Я волнуюсь за нее, потому что слышала крик.

– Крик? – удивленно переспросила Ханни, и ее тонкие брови почти скрылись под челкой. Она переглянулась с Карлой, и та собралась что-то сказать, когда ее перебила прежде молчавшая Камилла Лидман:

– Я уверена, что среди работников судна нет женщины, которую вы ищете, мисс Блэклок. – Она подошла к столу и положила руку на плечо Ханни. – Если бы их что-то тревожило, они обязательно сообщили бы. У нас очень… как говорят? Очень сплоченная команда.

– Очень, – повторила Карла. Она взглянула на Камиллу, а затем снова на меня и улыбнулась. – Мы очень счастливы в нашей команде.

– Что ж, ладно. – Из этих девушек ничего не вытянуть. Не стоило упоминать про крик, теперь они встали на защиту друг друга. Может, надо было вообще побеседовать с ними без Камиллы и Нильссона. – Не волнуйтесь. Я пойду поговорю с… Евой, правильно? И Уллой. Спасибо. Если вы что-то услышите, хоть что-нибудь, заходите ко мне в девятую, в каюту Линнея. В любое время.

– Мы ничего не слышали, – уверенно сказала Ханни. – Но, если что, обязательно вам сообщим. Хорошего дня, мисс Блэклок.

– Спасибо.

Корабль накренился, и девушки со смехом запричитали, хватаясь за кружки с кофе. Я споткнулась и упала бы, если бы Нильссон меня не поддержал.

– Вы в порядке, мисс Блэклок?

Я кивнула, хотя на самом деле хватка у него была чересчур цепкая. От резкого движения болью пронзило и голову, и я пожалела, что не выпила аспирин.

– Мне нравится, что «Аврора» – небольшое судно, а не один из этих монстров, как у «Роял Карибиан», зато и удары крупных волн здесь чувствуются сильнее. Вы точно в порядке?

– Все хорошо, – кратко ответила я, потирая руку. – Давайте теперь поговорим с Евой.

– Для начала предлагаю заглянуть на кухню, затем поднимемся в спа-салон к Еве и закончим в зале для завтрака. – Нильссон вычеркивал имена из списка сотрудников. – После этого останется найти только двух членов экипажа и несколько стюардесс, обслуживающих каюты.

– Ладно, – процедила я.

Если честно, мне хотелось поскорее выбраться из этих давящих стен и душных коридоров, избавиться от серого света и ощущения, что меня все глубже загоняют в ловушку. Находясь ниже ватерлинии, я с ужасом представляла, как судно натыкается на что-то, вода заполняет тесное пространство, и мы вдыхаем ускользающие остатки воздуха.

Однако сдаться – значит признать поражение, признать, что Нильссон был прав. Я пошла за ним по коридору к носу корабля; пол будто уходил из-под ног, запах еды становился все сильнее. Пахло беконом и горячим жиром, витал отчетливый масляный аромат круассанов, а еще подливки к рыбе и чего-то сладкого. От этого сочетания рот наполнился слюной, но ощущение было не из приятных. Корабль снова ухнул вниз, и я, стиснув зубы, схватилась за поручни.

Я как раз думала, не попросить ли Нильссона повернуть назад, когда он открыл металлическую дверь с двумя маленькими окошками. Люди в белых колпаках обернулись и посмотрели на нас с вежливым любопытством.

– Hej, alla![3] – сказал Нильссон и добавил что-то еще на шведском, а затем обратился ко мне: – Прошу прощения, в отличие от стюардов и обслуживающего персонала на палубах не все повара говорят по-английски. Я объяснил им, зачем мы пришли.

Работники закивали, один повар с улыбкой вышел вперед и протянул руку.

– Здравствуйте, мисс Блэклок, – приветствовал он меня без акцента. – Меня зовут Отто Янссон. Мои сотрудники будут рады помочь, хотя не все они хорошо знают английский. Я могу переводить для вас. Что вы хотели бы узнать?

Я не могла выдавить ни слова. Лишь нервно сглатывала, глядя на его протянутую руку в светлой латексной перчатке – такие носят работники кухни. В ушах застучала кровь.

Я поймала дружелюбный взгляд его голубых глаз, потом снова посмотрела на руку в перчатке, из-за резинки которой торчали темные волоски, и подумала: «Только не закричи. Не закричи».

Янссон тоже опустил взгляд, а затем рассмеялся и стянул перчатку другой рукой.

– Простите, все время про них забываю. Нужны при работе с питанием.

Он выбросил перчатку в мусорную корзину и крепко пожал мою безвольную мягкую ладонь. Его пальцы были теплыми и слегка сухими после латекса.

– Я ищу девушку, – начала я, слишком потрясенная для вежливого вступления. – Темные волосы, примерно моего возраста или чуть моложе. Симпатичная, с бледной кожей. Говорит без акцента: либо англичанка, либо знает язык в совершенстве.

– Простите, – с искренним сожалением ответил Янссон, – вряд ли кто-то из моих сотрудников подходит под ваше описание. У нас всего две женщины, и обе они плоховато знают английский. Вон там, у раздаточной, Джамила, а Ингрид на салатах, рядом с грилем. Но они не похожи на описанную вами девушку. Может, это кто-то из стюардесс или официанток?