В небе Монголии развернулись беспрецедентные бои, сравнимые по количеству самолетов и накалу с «Битвой за Англию». Победителями вышли «Чайки», а получившие по соплям японцы приступили к разработке нового самолета, названного союзниками «Зеро». Торжествуя по поводу убедительной победы, Ворошилов поспешил назвать «И-153» основным истребителем Красного воздушного флота. Впрочем, «И-26»[24], «ЛаГГ-1» и «МиГ-1» уже проходили в ЦАГИ[25] стендовые испытания.

Стремительный разгром японских войск и веская оплеуха финнам дали повод политическому руководству Третьего Рейха искать союза с СССР. В качестве жеста доброй воли немцы подарили Красной Армии лучшие образцы военной техники. Кроме пушек, танков и систем радиосвязи они прислали «Хейнкели-100», «Юнкерсы-88», «Дорнье-215», «Фокке-Вульфы-55», «Юнкерсы-207», «Мессершмитты-109, 110». Причем поставка сопровождалась запасными моторами и летно-техническим персоналом.

Курировавший авиацию Маленков отличался прагматизмом. Немецкие самолеты перегнали в Саратов, где над Волгой провели ознакомительные полеты и учебные бои. По официальной статистике, стажировку прошли чуть более трех с половиной тысяч советских пилотов. После завершения программы специалисты ЦАГИ опросили летчиков и передали отзывы с предложениями Маленкову. В конечном итоге Политбюро ЦК ВКП(б) рекомендовало правительству удвоить персонал авиаконструкторских бюро.

Над Кронштадтом «Чайки» снова сблизились, пилоты жестами попрощались с разведчиками и повернули к Комендантскому аэродрому. Под крылом «МП-1» мелькнули корабли у причалов каботажной и угольной гавани, самолет лег на крыло и полетел вдоль Морского канала. В салоне возникло оживление, они летят в Ленинград! У Невских ворот летающие лодки резко развернулись сели в Галерной гавани.

– С возвращением, товарищи! Автобус ждет на причале, – сообщил пилот.

На брусчатке причала стояла группа давешних командиров, и отряд торопливо выстроился в шеренгу. Костя, как командир, проверил равнение и строевым шагом подошел докладывать:

– Задание выполнено, потерь нет!

– Молодцы! Вы все молодцы! Сдавайте оружие и переодевайтесь, вас ждет праздничный ужин! – громко объявил адмирал и укатил.

Сообщение не могло не обрадовать, тем более что застолье в их честь. Автобусы привезли бойцов в казармы лейб-гвардии Гренадерского полка, где их ожидала баня с жаркой парилкой. У входа в мойку капитан сделал Косте неожиданное замечание:

– Из пушки не стрелял, а портрет закоптил, словно наводчик.

В зеркале отразилось небритое лицо с красными от усталости глазами и покрытая копотью от подбородка до уха правая щека.

– Никогда бы не поверил, что «Springfield» пропускает через затвор пороховые газы!

Надо же, Голливуд в фильмах о войне соблюдает достоверность в деталях! Черные от копоти лица бравых американских солдат есть не что иное, как результат неполного запирания ствола и прорыва газов в фейс стреляющего. Костя усмехнулся подражательству современных российских режиссеров. Нет такой проблемы у русского оружия и никогда не было.

После бани бойцов переодели во все новое, затем по списку рассадили по легковушкам «Молотовец М-1» и кавалькадой отвезли в Смольный. Начинающаяся от дверей широкая красная ковровая дорожка заставила людей неловко потоптаться на месте. Парни из простых рабочих семей впервые увидели изящные интерьеры внутреннего убранства парадного вестибюля.

– Быстрей, товарищи, быстрей! Вас ждут! – поторопил постовой милиционер.

Длинный коридор привел в небольшой зал, где оробевших под взглядами собравшегося народа бойцов посадили в первом ряду. Возрастная женщина в белой блузке и черной юбке открыла боковую дверь, и через пару минут на невысокую сцену вышла городская власть. Зал стоя приветствовал ее «горячими» аплодисментами, правители в ответ тоже похлопали в ладошки и заняли места в президиуме. Учтивые секретари разложили на столе папки с коробочками и устроились за спинами начальников.

После небольшой паузы на трибуну вышел Кузнецов, сорвав шквал оваций на зависть оперным солистам. Секретарь горкома начал с привычного набора обвинений в адрес мирового империализма и послушных сателлитов в лице правительства Финляндии. Затем перешел к перечислению успехов советских пролетариев, и Костя заскучал. Право, каждый знает о том, что финны спровоцировали войну в период, когда Красная Армия сосредоточена на Дальнем Востоке. Что касается добытого угля и выплавленного чугуна, эта тема – для специалистов.

* * *

Навалившуюся дрему согнал председатель Ленгорисполкома Попков, принявшийся энергично чехвостить белофиннов. Сначала заговорил о погроме рабочих кварталов, об убийстве передовых пролетариев и массовой резне русских эмигрантов. Жестко рассказал о жертвах и разрушениях после обстрела жилых кварталов Кронштадта, Петергофа и Сестрорецка. В завершение выдержал многозначительную паузу и торжественно объявил:

– Товарищи! Сегодня мы чествуем отважных бойцов, мужественно прорвавшихся в форт и взорвавших вражескую батарею!

В углу сцены появился невысокий крепыш и, переждав шквал аплодисментов, сочным басом объявил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении капитана-артиллериста орденом Ленина. Услышав свою фамилию, тот беспомощно оглянулся на товарищей, встал и неловко поднялся на сцену. Подрывника наградили вторым, вручив орден Красного Знамени, остальные из инженерно-подрывной группы получили по Красной Звезде.

После небольшой паузы зачитали Указ о награждении орденом Красной Звезды младшего лейтенанта Мишутина. Костя сначала захлопал вместе с залом и встал только после толчка соседа. Если честно, высокая награда стала для него неожиданностью. Когда остальным членам отряда начали вручать медали «За боевые заслуги», кто-то из сидящих сзади язвительно заметил:

– Военные заслужили награды, а милиционеры сбоку примазались.

Неприятно такое слышать, и возражать нельзя, простой обыватель не может и не должен знать о будничной рутине органов правопорядка. Но вот вручили медаль последнему по списку – сержанту Якимову, и Попков снова вышел на край сцены:

– Товарищи, предлагаю дать слово командиру нашего разведотряда.

Зал бурно зааплодировал, и все посмотрели на капитана, а встал Костя. Нет, он – не любитель выпячиваться перед другими, задели обидные слова о «примазавшихся милиционерах». Притихший зал и начальство с недоумением смотрели на «самозванца», а он невозмутимо вышел на сцену и заговорил:

– Операция разработана под руководством партийного руководства военного округа и Балтийского флота…

– Ты сам за линию фронта ходил или «обеспечивал» ее выполнение? – прервал насмешливый выкрик из зала.

Начав с пространного вступления, Костя спровоцировал недоверчивых, а реплика подтвердила правильность затеи. Переждав легкий шумок за столом начальства, он ответил: