– Нашему отряду приказали провести взрывников к батарее и вывести обратно.

– Ты видел хоть одного вражеского солдата? Можешь похвастаться личным боевым счетом? – выкрикнул седоусый дядька в рабочей спецовке.

– Видел и личный счет имею.

– Командир сам перебил охрану форта! Восьмерых уложил! – вступился один из милиционеров.

– Когда громили казарму, всех перестрелял на втором этаже, а потом спустился и помог нам, – добавил другой.

С места поднялся капитан-артиллерист и громко на весь зал заявил:

– Чего вцепились в парня? Он на моих глазах распропагандировал взвод финской пехоты!

Тема одурманенных капиталистической пропагандой соседей сейчас популярна, и заявление встретили бурными аплодисментами. Завершающую точку поставил сержант Якимов:

– У нас геройский командир! Сначала захватил броневик, затем на нем отразил атаку полуэскадрона! Жахнул из крупнокалиберного пулемета – и нет кавалерии.

– Я сидел за рулем, а ты стрелял из пулемета, – смущенно поправил Костя.

Тем не менее главного он добился, аудитория признала за милицией право на боевые награды. На трибуну потянулась цепочка представителей заводских партийных организаций с пламенными призывами бить врага. Люди говорили от чистого сердца, но практически одинаковые слова, и Костя раскрыл «Орденскую книжку». Однако! Выписка из постановления ЦИК от тридцать шестого года давала орденоносцам обширные льготы, начиная от бесплатного проезда на поездах и пароходах. Льготы на квартплату его не заинтересовали, зато тринадцатый пункт «Освобождение от налогов» прочитал полностью.

Орденоносец освобождался от любых налогов и сборов при суммарном доходе до шести тысяч! Новенький «ЗИС-101 люкс» стоит пятьдесят шесть тысяч, так что льгота – серьезная. Вообще сейчас очень комфортное соотношение цен и зарплат. Кило сахара – восемнадцать рублей, черной икры – триста, ручные часы – от сотни, более популярные карманные – от ста двадцати. Костя получал три тысячи в месяц, ставка рабочего – три тысячи двести, служащего – от двух тысяч.

* * *

После завершения торжественного собрания в зал степенно вошли представители прессы. Фотографы разделили военных с милиционерами и сделали несколько снимков на фоне партийного знамени города. Вместо ожидаемого интервью корреспонденты поговорили с Кузнецовым и так же степенно ушли. Когда награжденным предложили остаться на праздничный обед, Костю кто-то взял за руку:

– Поехали со мной, узнаешь настоящую кавказскую кухню и лучшее в мире вино!

Берия! Приглашение народного комиссара – хуже приказа, а совместное застолье с рюмкой сравнимо с пыточной камерой. Но деваться некуда, пришлось почтительно склониться:

– Благодарю за доверие, со вчерашнего вечера ничего не ел.

– При чем здесь доверие? – В стеклах пенсне сверкнул отраженный свет люстр.

– Не думаю, что вы каждый день обедаете с младшими лейтенантами.

Берия хохотнул шутке и стремительной походкой направился к боковому выходу, где стоял автомобиль. Костя поспешил следом, но остановился у декоративной решетки радиатора. Вместо привычной красной шестеренки с буквами «КП»[26] на хромированной перекладине закреплена эмблема с двуглавым орлом!

– Это дореволюционная машина, на самом деле «Ленинград-1» выпускается с девятьсот одиннадцатого года, – обернувшись, пояснил Берия.

– Заводы Путилова делали легковые автомобили! – растягивая слова, воскликнул Костя.

– В девятьсот восьмом он выиграл конкурс на изготовление сорока бронемашин, а после выполнения заказа взялся за представительские авто.

– Гидравлические усилители сцепления и тормозов, автоматические карбюраторы, коробка передач с синхронизаторами, – похвастался шофер.

– Вполне современный автомобиль, – согласился Костя.

– Современный? Никто в мире не делает ничего похожего! Дореволюционный двигатель типа «Орел» сейчас выпускают в Америке!

– На московском «ЗИС-101» стоит такой же двигатель?

– Более мощный – «Атлант», в Империалистическую их ставили на самолеты Сикорского.

Замечание задело водителя, и он принялся подробно описывать достоинства вверенного ему авто. Амортизаторы с дистанционной регулировкой «мягкой» и «жесткой» езды получили распространение лишь в конце двадцатого века. Верхний распредвал клапанов войдет в моду в середине двадцатых. Созданный для гидросамолета Григоровича восьмицилиндровый двигатель на сто пять сил позволяет автомобилю уверенно держать скорость за сто двадцать километров.

Машина остановилась у обычного четырехэтажного жилого дома, часть которого занимала шашлычная. Костя ожидал обеда в ресторане «Кавказский», а тут чуть ли не забегаловка на окраине города у завода «Металлист». На входе нет и намека на суету парадной встречи, гардеробщик невозмутимо принял калоши, шинель и драповое пальто и снова уткнулся в газету.

Берия легкими шагами поднялся на заполненный посетителями второй этаж, где их встретил администратор и провел к боковому столику на двоих. Где охрана? Если верить всяческим рассказам, войска НКВД должны всех выгнать, а дом оцепить дойным кольцом охраны. По-видимому, недоумение было столь ярко выражено, что Берия счел необходимым пояснить:

– В этой шашлычной служат старые большевики, до революции здесь проводили тайные сходки.

– В зале молодые официанты, – заметил Костя.

– Дети. Дети личных друзей Кобы. Ни один грузин не может приехать в Питер без его разрешения.

За Ленинградом действительно пристально следили. В Москве объявляли очередной разгром оппозиции, а баржи на Неве заполняли рабочими-уклонистами. Затем взялись за Академию наук и конструкторские бюро, инженеров и ученых «фильтровали» под предлогом переезда в Москву. Следом настала очередь предприятий, оборудование по максимуму демонтировали и вывезли.

– Ты молодец, – продолжил Берия, – сразу уловил атмосферу зала и доходчиво разъяснил роль НКВД в важной операции.

– Люди сталкиваются с милицией лишь в проблемной ситуации, а тут – награждение за диверсию в тылу врага.

– Это не от хорошей жизни. Слишком много проблем на Халхин-Голе и здесь, на границе с финнами.

– Слабая подготовка войск? – осторожно предположил Костя.

– У нас хорошо подготовленная армия. Беда в организационной структуре, в войсках нет разведки, а контрразведка работает на НКВД.

– Не проще ли поручить Ворошилову создать соответствующее управление?

– Для этого требуется время, а его нет. К тому же Политбюро приняло решение реорганизовать наркомат обороны.

Как ни крути, а Берия прав, сначала меняют начальников, затем приступают к структурным изменениям. С момента зарождения в Красной Армии не было даже термина «разведывательно-диверсионный отряд». Причина проста: СССР ни с кем не собирался воевать, руководство делало упор на агитацию и пропаганду коммунистических идеалов. На Халхин-Голе лозунг объединения пролетариев не сработал, а здесь столкнулись с нацистами. Увы, идеология национального превосходства оказалась сильнее призывов к классовой борьбе.