знакомство я не стану. Если захотите, познакомитесь с ней позднее, а пока открывайте тетради и записывайте тему сегодняшней лекции. Я буду говорить быстро, а вы должны успеть законспектировать, потому что в книгах такие способы нейтрализации тёмной магической энергии вы не отыщете.

- Это профессор Герронсон, - шепчет Байрон. – Советую вести себя тихо на его занятиях, потому что…

- Байрон, если ты не перестанешь отвлекать студентов и перебивать меня, то я вызову тебя к доске и поставлю на своё место, - огрызается профессор.

Да… Тут действительно лучше молчать. Я поджимаю губы и утыкаюсь в тетрадь. Какое-то время мне даже удаётся конспектировать всё, что говорит мужчина, но вскоре в ушах появляется шум, сопровождающийся бормотанием, за которое удаётся зацепиться. Я запоминаю слова и даже понимаю их. Голос говорит, что мы с ним связаны, и я должна помочь ему освободиться. Может, именно об этом «деле» написала бабушка? Возможно, я действительно должна спасти кого-то? Сила пригодится, если этот кто-то заточён в магическом пространстве. Или такого здесь не бывает?

- Эй! – толкает меня Байрон, вырывая из размышлений.

Смотрю на парня, но его лицо расплывается перед глазами, и мне отчего-то кажется, что никого красивее него я не видела раньше. Меня влечёт к нему неведомая сила, и я едва успеваю взять себя в руки, чтобы не поцеловать его прямо посреди урока. Прояснение наступает быстро, вздрагиваю и снова сжимаю ручку. Я конспектирую слова профессора, не особо вдаваясь в их смысл, надеясь, что пойму всё, когда буду перечитывать, но знания будто самостоятельно откладываются в голове.

- Адалин, как думаешь, если отразить тёмную энергию слишком быстро, чем это грозит тебе? – вдруг спрашивает профессор, и я отрешённо смотрю на него, потому что в ушах до сих пор звучат отголоски того самого голоса.

Встаю, как это обычно делают в высшем учебном заведении, отвечая на вопросы преподавателя.

- Думаю, что быстрое отражение тёмной энергии обожжёт магическую волну, исходящую от меня, что негативно скажется на дальнейшем использовании способностей в течение длительного времени, - отвечаю, сама не понимая, откуда это возникло в моей голове.

Кажется, мужчина пытался объяснить это раньше, когда я провалилась в собственные мысли. Ну а если нет, то стоило поблагодарить клеймо ведьмы. Или не оно помогло мне? Может, тот голос, просивший помощи?

- Браво! Ты быстро учишься и умеешь хорошо анализировать полученную информацию, - профессор Герронсон одобрительно улыбается, и я сажусь на своё место.

«Откуда ты знала ответ?» – спрашивает Байрон, написав свой вопрос на листе бумаги.

Пожимаю плечами.

Знала и знала.

«Обычно профессор заваливает, а ты слишком находчивая для новенькой. Может, тебе известно куда больше, чем ты говоришь мне?».

Смотрю на написанный Байроном вопрос, но ответить ему нечего.

Звонок уведомляет об окончании урока. Магический колокольчик поднимается над столом профессора и переливается приятной трелью, после чего медленно возвращается на своё место.

- Пойдём в столовую, нам с тобой нужно поговорить.

- Я не голодна, - отрицательно мотаю головой я.

- Сейчас всё равно будет большой перерыв. Выпьешь хотя бы какао. В это время там практически никого не будет, это самое спокойное место, где мы сможем обсудить происходящее, если не хочешь остаться наедине в твоей или моей комнате.

Байрон сжимает пальцы на моём запястье, а мне снова кажется его лицо самым прекрасным, что я только видела на всём белом свете. Тянусь к губам парня, не зная, все ли успели выйти из аудитории и не покажется ли это странным.

Часть 22. Адалин

- Что же ты творишь? – спрашивает Байрон, но будто бы говорит сам с собой в это мгновение.

Его вопрос отрезвляет, и я испуганно вздрагиваю. Действительно – что я творю? Сердце бешено колотится в груди, готовое вот-вот выскочить из неё. Озираюсь по сторонам, но быстро успокаиваюсь, понимая, что никто не обратил на нас внимание.

- Прости, сама не знаю, что на меня нашло.

Байрон хватает меня за руку и тащит за собой. Он хотел поговорить о чём-то важном, а теперь ещё и будет отчитывать меня за то, что чуть было не поцеловала его? Наверное, задерёт нос и будет считать, что мне понравилось целоваться с ним? Ну а что? Такое вполне себе может быть… Зачем ещё мне тянуться к его губам? Сначала сама влепила пощёчину, когда поцеловал он, а теперь делаю всё, чтобы это повторилось снова.

- Байрон, пусти, пожалуйста. Я действительно не понимаю, что случилось. Это больше походило на наваждение.

- Тише. Не кричи на весь коридор. Я отвечу тебе и всё объясню, но не сейчас. Тут слишком много ушей.

Хмыкаю.

Может быть, парень понимает, почему меня вдруг потянуло к нему?

Возможно, это похоже на то, что испытал он, когда на нас чуть не напали исхиты?

Или это было другое?

Может быть, магически одарённые обмениваются с помощью поцелуев своей энергией?

Дополняют друг друга?

Вопросов в голове слишком много, но появляется ещё больше, когда мы оказываемся на улице.

Свежий воздух, наполненный цветочным ароматом, проникает в носовые пазухи, и я восторженно втягиваю его в себя. На улице я чувствую себя куда лучше, чем в помещении, и теперь от дурмана не остаётся и следа. Вот только столовая же находится в корпусе? Куда Байрон тащит меня?

- Ты ничего не перепутал? Столовая ведь там, - пробую остановить парня я, но он двигается вперёд и тянет меня за собой как безмолвную марионетку. – Байрон!

Парень останавливается и внимательно смотрит на меня. Его взгляд затуманен, и в нём так отчётливо читается боль. Неужели мой поступок каким-то образом заставил его страдать? Наверное, мне следовало извиниться ещё раз?

- Сейчас никого не должно быть в тренировочном центре, там мы с тобой и поговорим. Я хочу, чтобы этот разговор был только для нас двоих, понимаешь? С удовольствием увёз бы тебя подальше отсюда, туда, где нас точно никто не услышит, но ректор меня за такую самодеятельность по головке точно не погладит. Придётся обходиться тем, что есть.

Дрожь, присутствующая в голосе парня, пугает меня. Он словно собирается мне в любви признаться, но я же понимаю, что в нашем случае ни о какой любви не может быть и речи. Ну какая любовь? Мы с ним знакомы без году неделю. И недели ещё нет. Мы даже не знаем друг друга, поэтому не верится,