Интерьер в светлых тонах, стенные панели с имитацией дерева, пара репродукций в жанре современного бессмысленного абстракционизма… а может и оригиналы, как знать. Диванчики вдоль стен, растения в кадках, всё чисто и культурно, как будто и не было боя. Хотя если вспомнить, яхта и не маневрировала особо. Двери в каюты, все закрыты, придётся проверять по одной. Лифт — прямо напротив, кабина на этаже, дверь открыта. И внутри плывёт в невесомости женская туфелька на шпильке.

— Интересно, где вторая? — сказал Вольфрам вслух.

Медленно прошел через отсек, остановился на пороге лифта, поймал туфельку двумя пальцами за каблук и повесил поближе к лицу — держать не стал, просто подтянул и придал вращение легким толчком.

— Какая изящная… — вздохнул Вольфрам. — Изящная… ловушка.

И поднял руки над головой.

За спиной открылась дверь в одной из кают, и оттуда вылетели двое. Явно без магнитной обуви. Мужчина и женщина, дыхание сбитое, пульс слишком частый. На нервах. Вольфрам продолжал стоять к ним спиной, подняв руки. Верхние, продетые в рукава плаща. Даже если знают, что рук у него четыре, инерция мышления — великая вещь. Сейчас начнут командовать. Интересно, кто?

— Даже не думай дергаться! — раздался женский голос.

«Та самая секретарша» мысленно улыбнулся Вольфрам. В записях «Кицунэ» было одно видео с этой особой, явно адресованное Виктору. А Юми аж дымилась от ревности. Что ж… интересно.

— В невесомости всё делают плавно, — ответил он вслух.

— Будешь выделываться — пристрелю! — добавила секретарша.

А вот и стало понятно у кого пистолет… Хотя в лифте висело зеркало, да и полированных деталей хватало. Обзор за спину получался неплохой. Вольфрам прищелкнул языком — эхолокация тоже полезная вещь — и спросил:

— А вы, я полагаю, господин Шульц?

— Да, я — ответил мужской голос. — Сказал бы, что рад знакомству, но… Эй, у него же четыре руки!

Это он уже своей секретарше. Или сообщнице? Партнёрше? Какова вообще степень её участия во всём этом? Конечно, пусть Виктор разбирается. Но познакомиться с хозяйкой туфельки поближе определенно стоило.

Итак, Шульц стоит в дверях каюты слева, держится за косяк. Секретарша — посередине вестибюля. С пистолетом в руке. Умница, даже знает, что в невесомости без опоры стреляют от бедра, иначе закрутит. Еще один повод для знакомства.

— Не оборачиваться, — сказала девушка грозным голосом. — Руки так чтоб я видела. Все четыре!

— Согласен, разумная предосторожность, — ответил Вольфрам.

Вытянул нижние руки в стороны, чтобы они показались из-под плаща. Не на всю ширину, лишь чуть шире дверей лифта. И резко хлопнул ладонями по стене, слева и справа от проёма. Магнитные ботинки уже были отключены, ноги ничто не держало, а сила удара оказалось такой, что Вольфрам буквально прыгнул назад и вниз, под ноги противнику. Грохнул выстрел, пуля прошла над ним и разбила зеркало в лифте. Вольфрам пролетел вдоль пола, оттолкнулся от него рукой, взмыл вверх… и схватил секретаршу.

Их закрутило на месте — Вольфрам нарочно сместился в сторону, чтобы кинетическая энергия ушла во вращение. И аккуратно подхватил девушку, чтобы не улетела. Правой нижней рукой под колено, верхней — за руку, левой нижней рукой — за ствол пистолета. Хм, служебный, знакомая модель, жаль номер не видно… Чуть-чуть, буквально на три миллиметра, сдвинул пальцами кожух-затвор назад. В таком положении не выстрелит. Девушка, между тем, продолжала снова и снова давить на спуск — ствол был направлен на Вольфрама, и она еще на что-то надеялась. Вольфрам вспомнил, какой отвратный спуск у этих новомодных пистолетов, и поморщился.

Так они и кружились в невесомости, как в танце. Смертельном. Не каждый день партнёрша искренне пытается тебя застрелить. К слову, хороша. Босая — колготки не в счет — длинные стройные ноги, мини-юбка на грани приличия. Внушительную грудь Вольфрам тоже оценил и одобрил. А вот блузка оказалась застёгнута под горло даже в такой стрессовой ситуации. И грудь почти не колыхалась от центробежной силы в невесомости. Как надо себя не любить, чтобы так упаковываться?

Так прошло пять с половиной оборотов и около двадцати попыток всё-таки выстрелить. Вольфрам свободной рукой — оставалась верхняя левая — аккуратно поймал девушку за подбородок и стал разглядывать. Красивое лицо, умное, решительное. Черные волосы, несомненно, шикарны, но убраны в тугой пучок. Только одна прядь каким-то чудом освободилась и теперь придавала хозяйке чуть-чуть растрёпанный, но явно более живой вид. И еще глаза… было в них что-то, кроме паники.

— Ну что ж, — сказал он вслух. — Красива, в моём вкусе. Несомненно умна. Знает, чего хочет, думает что знает как этого достичь… Похвально. Но какая же… какая же ужасная гордячка. Это всё портит.

Потолок оказался ближе чем пол. Вольфрам оттолкнулся от него рукой, одновременно гася вращение, улетел вниз, включил магнитные ботинки и прицепился левой ногой к полу. Согнул её, как будто сел на невидимый стул. Правый ботинок закинул на левое колено, а сверху усадил секретаршу. Приобнял её обеими правыми руками, за талию и за бедро. Чтобы не улетела. Пистолет отпустил, но забирать даже не подумал. И в финале манёвра удачно оказался лицом к Шульцу.

Представитель аукционного дома всё еще стоял в дверях каюты — там было за что держаться. А вот ментально он держался не очень. Смесь восторга, ужаса, трепет коллекционера… и всё. Ни тени беспокойства за красавицу-секретаршу.

— Я жду, — спокойно сказал Вольфрам. — Вы утверждали, что хотите со мной встретиться, и мне стало интересно. К тому же, наш общий добрый друг Виктор был довольно убедителен. Так что я очень ждал этой встречи. Несмотря не несколько… досадных недоразумений по пути.

Обычно Вольфрам хорошо определял ложь. Но Шульца видел в первый раз, да еще и в весьма взвинченном состоянии. Так что ничего гарантировать бы не взялся. Придётся работать с тем что есть.

— Ты… Вольфрам номер четыре? — осторожно спросил Шульц.

— А были другие? — улыбнулся Вольфрам.

— На более ранних снимках ты с двумя руками…

— Прошел небольшую… модернизацию. Выдалась длинная командировка, двадцать лет в криосне, решил попробовать. Как видите, результатом доволен.

Он подтянул секретаршу чуть ближе к себе и одновременно погладил по бедру, всё — двумя правыми руками.

— Поразительно, — выдохнул Шульц.

«Думаешь о посторонних вещах в подобной ситуации» — мысленно усмехнулся Вольфрам. — «Маньяк, что с тебя взять…»

— Командировка, двадцать лет в криосне, — пробормотала секретараша.