Венецианские стеклодувы были самыми умелыми в мире. Они обосновались в лагуне со времен римлян. Опыт и навыки работы со стеклом передавались из поколения в поколение.

Гильдия стеклодувов образовалась в XIII веке. В том же веке из страха перед пожарами мануфактуры по производству стекла были перенесены на остров Мурано. Стеклодувы были узниками государства. Они не могли перемещаться ни в какую другую часть Италии. Раскрыть какой-либо секрет венецианского производства стекла значило навлечь на себя смерть. Любого работника, бежавшего на материк, выслеживали и при возможности насильно возвращали.

Стеклодувы производили кубки и кувшины для умывания, бутыли и фляги, бусины и чаши, лампы и оконные стекла, кувшины и линзы, а также целый ряд декоративных предметов из cristallo, поддающейся обработке разновидности стекла, обладающего прозрачностью и блеском горного хрусталя. Мастера могли изготовить настолько тонкое стекло, что, как утверждали венецианцы, оно разлеталось на куски при соприкосновении с ядом.

Стеклодувы Мурано создавали стекло молочного цвета, имитирующее структуру льда, стекло с вкраплениями кристаллов меди. Некоторые разновидности стекла напоминали мрамор, металл или фарфор. Оно приобрело статус роскоши и стоило больших денег.

Большую часть года остров Мурано был закрыт для посетителей; даже для коренных жителей Венеции. И только на праздники, когда стеклодувные мастерские закрывались, у причалов острова скапливалось множество гондол.

Венецианцы, понимающие толк в развлечениях, стремились поучаствовать в праздничных играх и забавах весьма состоятельных стеклодувов, которые выставляли богатое угощение прямо на центральной площади для жителей острова и для всех гостей. Море вина, танцы до упаду, феерия масок и карнавальных костюмов, простота нравов, прелестные девицы… – все это тянуло молодых людей Венеции на остров со страшной силой, и они слетались в Мурано как пчелы на мед.

Андреа и Джованни плясали почти час, чтобы утрясти содержимое своих желудков. Угощение стеклодувов их мало интересовало; друзей больше занимали юные прелестницы, которые весьма заинтересованно поглядывали на молодых людей с мечами у пояса, что указывало на их знатное происхождение.

Породниться с богатым семейством было мечтой любой девушки из низов, хотя такие случаи всегда являлись исключением из общепринятых правил.

Ежегодно в конце апреля, в День святого Марка, церковь Сан-Пьетро ди Кастелло полнилась девушками. Там проходили «ярмарки» невест, куда они приходили со своим приданым.

В городе торгашей незамужняя женщина была основным товаром, который обменивался на рост политического влияния или более высокое общественное положение. Поскольку «товар» можно было легко повредить, девушек часто помещали на время в монастырь. Женские монастыри были чем-то вроде торговых складов.

В знатных семьях в день подписания брачного договора жених посещал дом будущего тестя. Девушка в белом платье и бриллиантовых украшениях дважды проходила по кругу перед женихом и его друзьями под звуки флейт и труб. Затем она отправлялась во внутренний двор, где ее приветствовали остальные домочадцы, а после она объезжала в гондоле все монастыри, где находились в «заточении» ее родственницы.

Гондольерам невесты полагалось быть в алых носках. За стенами монастыря девушку показывали монахиням. На рассвете свадебного дня, пока невеста готовилась отправиться в приходскую церковь, у ее дома играл маленький оркестр. После свадебной церемонии устраивался публичный праздник, куда гости приносили подарки.

В других слоях венецианского общества существовали не менее строгие свадебные обычаи. Будущему жениху, тщательно причесанному и надушенному, полагалось быть в бархатном или суконном плаще и с кинжалом у пояса. Сначала он признавался в любви, распевая под окном возлюбленной. Затем должен был сделать формальное предложение семье девушки.

Если жених производил благоприятное впечатление, обе семьи встречались за обедом и обменивались подарками – носовыми платками и миндальными пирогами. За этим следовали другие дары.

На Рождество мужчине полагалось дарить женщине фруктовый конфитюр и сырые семена горчицы, а в День святого Марка – бутоньерку из розовых бутонов; вручались и принимались другие подарки.

Но были и запреты. Нельзя было в качестве дара преподносить гребни для волос, считавшиеся орудием ведьмы; запрет распространялся и на ножницы, потому что они символизировали отрезание языка. Нельзя было дарить и изображения святых; это считалось дурным предзнаменованием.

Свадьбу обычно устраивали в воскресенье; по множеству причин иные дни считались неблагоприятными. Спальню молодоженов обычно обставляла семья невесты. В соответствии с обычаем, в ней должны были находиться кровать, шесть стульев, два комода и зеркало. Никакие другие породы деревьев, кроме ореха, использовать не разрешалось.

Поскольку ни Андреа, ни Джованни не спешили связывать себя семейными узами, у них по отношению к женскому полу были иные намерения, более приземленные, которые они скрывали за тонкой лестью, что производило надлежащий эффект. Благодаря серьезному образованию у них были хорошо подвешены языки, чем они и пользовались без зазрения совести. И если другие девушки на выданье томились за стенами монастырей, откуда их не достать, то резвые хохотушки в ярких нарядных одеждах, дочери стеклодувов, находились рядышком, на расстоянии вытянутой руки.

Они танцевали и резвились с девушками почти до вечера, но затем Джованни вдруг вспомнил, что ему сегодня предстоит семейный ужин, на который были приглашены видные люди Венеции, друзья его отца и компаньоны, и он поторопился покинуть Мурано. Естественно, за ним последовал и Андреа – не без сожаления, потому как одну из прелестниц он уже почти уговорил послушать вечерком шум прибоя на пустынном берегу моря.

Но убраться по добру по здорову из Мурано им было не суждено. Верно говорили древние: «Accade quello che Dio vuole»[37]. Как друзья не старались провести праздничный день без обычных венецианских приключений, когда досужие разговоры (тем более – ссоры) заканчиваются звоном мечей, все равно им это не удалось.

На пристани они кликнули гондольера, и тот весело поприветствовал знатных синьоров двумя хлопками весла по воде, да так что забрызгал их одежды. Похоже, в честь праздника он уже успел причаститься добрым кубком вина, что совсем не мешало ему лихо управляться со своей юркой лодчонкой.

В Венеции было огромное количество гондол – более десяти тысяч. Многие из них украшала резьба и богатый орнамент, они были покрыты цветным бархатом, нос и корму гондол делали металлическими, чтобы уберечь хрупкое суденышко от поломок при столкновении в узких каналах. Богатые венецианцы соперничали друг с другом в пышности и богатой отделке личных гондол; не так часто им предоставлялась возможность для публичной демонстрации своих трат.

Некоторые гондолы имели кабинки посредине, зачастую закрытые шторами или занавесками. Если поначалу felzi – кабинки гондол защищали пассажиров от непогоды, то со временем они сделались местом интриг и тайных свиданий, добавив в легенду о Венеции то, что это город запретных удовольствий.

Гондольеров прославляли в песнях и балладах, их превозносили за благоразумие. Когда гондолы использовались как место любовных свиданий, гондольеры не выдавали клиентов; если гондольер доносил на даму ее мужу, его могли утопить свои же собратья по ремеслу.

Гондольерам часто доверяли доставлять любовные письма, не опасаясь предательства. Иностранные гости осуждали их за сквернословие, жульничество и сводничество, но это брюзжанье с лихвой компенсировалось восхвалениями соотечественников.

Ferro – зубчатый металлический клюв на носу гондолы – имел запутанную историю. Одни полагали, что его шесть зубцов обозначают количество районов Венеции. Другие считали, что эта деталь является копией клюва римской галеры. Учитывая пристрастие венецианцев к древностям, этому вполне можно верить.

Трудно найти