Оливье потянул ее за локоть:

– Марго прислала эсэмэску, она пытается тебе дозвониться, а ты не отвечаешь.

– А, да, я телефон оставила в сумке, в кабинете. А чего ей надо?

– Не знаю. Говорит, что-то срочное.

– А-а… Небось очередная катастрофа в моей жизни наметилась, – спокойно заметила Марианна. Вряд ли Марго звонит ей затем, чтобы сообщить о создании новых мест для исследовательниц ситуационизма. Она поднялась наверх, размышляя о словах Оливье. Может, она действительно стала равнодушна к своему несчастью? И ее ум, защищая себя, свернулся в клубочек в мозгах? Она вспомнила Готье. Если прежде она втайне надеялась, что когда-нибудь они снова будут вместе, то теперь эту надежду можно похоронить. Она вошла в кабинет завуча, где работали и ассистенты преподавателей. Постояла несколько секунд на пороге. Что ж, начинается новый учебный год. Надо, чтобы он стал последним моим годом здесь, подумала она. Я должна наконец найти себе место в обществе.

Она неохотно достала телефон. У нее не было ни малейшего желания звонить Марго и узнавать очередную скверную новость. Усевшись в большое кресло у письменного стола, она положила телефон перед собой. Два дня назад она послала мейл Готье сказать, что сделала все, чтобы он снова мог жить спокойно, и выяснить, уладилось ли дело. Он не ответил. Ее бы, наверно, дико взбесило, что он смеет не отвечать после всего, что с ней сделал, но он сумел повернуть ситуацию, поменяться с ней ролями и присвоил себе статус жертвы. Хуже того, она чувствовала себя виноватой. Но в глубине души знала, что в этой истории с преследованием и пиццей ее вины нет. Она, как последняя дура, винила себя за то, что изменила ему и пустила псу под хвост их роман. Злодейкой была она. Так и запишем.

Перед открытой дверью кабинета прошла уборщица и в знак приветствия помахала ей рукой. Марианна грустно улыбнулась в ответ.

Она решила все-таки позвонить Марго. Голос у подруги, как и следовало ожидать, был не тот, как если бы она выиграла в лотерею и собиралась предложить ей пожизненное обеспечение. Скорее в ее голосе звучало то напускное спокойствие, с каким обращаются к слабонервным.

– Слушай, Марианна, это, в общем, пустяки.

– Ок… Все настолько плохо?

– Нет-нет, честное слово. Ты там сидишь?

– Да.

– Отлично. На Vox появилась статья, там мельком упоминается твоя история. Не знаю, какого хрена творит твой приятель Кристоф, но они сделали об этом публикацию. Но – хорошая новость: твое имя не названо. Они только пишут, что ты ведешь блог. И – вторая хорошая новость: ссылки на твой блог нет.

– ЧТО-О??

В этот момент в кабинет вошел Оливье и вопросительно взглянул на Марианну.

– Так, зайка, сейчас погляжу. Потом перезвоню.

Она нажала на отбой и включила древнюю машину, игравшую в школе роль компьютера. Оливье уселся рядом. На то, чтобы попасть наконец на сайт Vox, ушло минут десять. На главной странице висел жирный заголовок:

Она кликнула.

Оливье расхохотался:

– Прости, это все такой маразм!

Но, увидев лицо Марианны, сразу посерьезнел и попытался ее утешить:

– Да не волнуйся, никто тебя в этой истории не узнает. Имени твоего нет, фотки тоже.

– Знаю. Но во-первых, эта статья – вранье. Все было совсем не так. Я же не галактическая императрица, чтобы поднять целую армию. А главное…

Ее прервало бурное вторжение завуча. Заведующий учебной частью был их непосредственным начальником, что было бы не важно, не будь он одновременно одним из самых невыносимых людей, каких Марианне и Оливье доводилось встречать в жизни.

– А-а! Моя бойцовая парочка вернулась! – радостно возопил он, выстроившись перед письменным столом, словно посетитель: Марианна с Оливье занимали его место по другую сторону стола.

– Добрый день, – выговорила Марианна.

– Здравствуйте, вы слегка припозднились на собрание по случаю начала учебного года, а? – вступил Оливье.

Завуч раздвинул в улыбке усы, обнажив желтые зубы, подошел к столу и уселся на стул для посетителей.

– А, знаете, все эти собрания меня в общем-то не касаются. Опять выслушивать, как училки ноют по любому поводу, оно того не стоит. Всем же понятно, что этих дамочек интересует, – добавил он, подмигнув со значением, которое Марианна определила для себя как “особо пакостное”.

– Работа интересует? – предположила Марианна, отчего начальник даже заикал от смеха. Но справился с собой и изрек одну из своих любимых сентенций:

– Нет, серьезно, я действительно считаю, что наша система национального образования, весьма достойная институция, функционировала бы куда лучше, если бы мы боролись против ее феминизации. В девятнадцатом веке всех этих проблем со школьным насилием просто не было. А школа в девятнадцатом веке держалась в основном на мужчинах. ЧТД, как говорится…

Оливье стиснул под столом колено Марианны. Они изо всех сил старались не смотреть друг на друга.

– А вообще что новенького? – спросил шеф, но тут его отвлекло появление школьной медсестры, и он сердечно ее приветствовал: – А! Жанина-синьорина! Как поживаешь?