ночью. У нас ведь не принято это. Все дела должны делаться до темна, а дальше — дверь на засов и даже к окнам лучше лишний раз не подходить.

— Это ещё почему? — улыбается Джек.

Он всё тот же высокий и крупный тролль с огненными волосами, бровями и глазами, в кожаных штанах и с голым торсом. И смотрится не менее жутко и неуместно, чем в тот раз, когда я впервые его увидела у себя во дворе.

Отчего-то на мгновение становится приятно. Ведь кто-то может сильно его испугаться, а я хожу рядом, собираюсь помогать с выбором платьев для ведьм.

Пока всё вполне себе ладно складывается, я не зря покинула дом, предчувствие не обмануло меня.

— Говорят ведь, что Джек по ночам разгуливает среди снега и льда. Присматривает тех неосторожных, кто оказались ночью на улице. Чтобы забрать в свой ледяной замок и… съесть. Ещё он заглядывает в окна и может забрать прямо из дома, если встретишься с ним взглядом. А после оставляет он морозный узор от своего ледяного дыхания…

— Правда? — выгибает он бровь и едва ли не давится смешком. — Так и говорят? Кто увидел, облёк в слова да разнёс по всему свету людскому?

— Правда, — мне становится не по себе, — так делаешь?

— Гуляю иногда, да… По вашим городам и сёлам. Заглядываю в окна. Не думал, что меня кто-то замечал… — его обычно зычный, терпкий и властный голос теперь звучит так озадаченно, что я не удерживаюсь и смеюсь.

Тролль, возможно, просто прогуливался, а про него такие легенды насочиняли! Впрочем, если и то, что он ест людей — правда, я не удивлюсь.

Зима жестока.

И как тогда должен быть жесток её хозяин, господин зла?

Меня это почему-то волнует мало. На мгновение что-то колет в сердце, будто бы подсказывая, что что-то не так. Со мной. И я постараюсь с этим разобраться, но позже.

А сейчас позволяю себе покружиться в свете от огня Джека и мягком, плавном снегопаде. Ночное небо над головой в людском городе! Кто бы мог подумать!

Тролль смеётся, подхватыает меня под руки и вклинивается в танец, что теперь походит на настоящий вальс. На некоторые праздники, помнится, мы собирались танцевать всей деревней, если мороз нас щадил. Так что я немного умею. И у Джека выходит ловко.

— Весело, — улыбаюсь я.

— Я ходил и мимо твоей деревни… И видел тебя, — признаёт он вдруг, так что я едва не падаю, но он подхватывает меня, даже не обратив на это внимания. — По вечерам, ты всегда была чем-то занята. Готовила еду на ужин или следующий день, что-то убирала, вязала и шила, помогала той бабушке, была с детьми. Ты была такой земной и тёплой… Мог ли я подумать, что ты придёшь в мои владения и будешь сражаться за место под луной наравне с ведьмами, что никогда не знали добра и света?

Глава 20. Маленький тролль

— Возможно, я была такой, потому что к этому располагали обстоятельства, — озвучиваю догадку и сама едва ли не содрогаюсь из-за неё. — Так поэтому ты так отнёсся ко мне, господин зла? А зачем же наблюдал, если я тебе не по нраву?

Он кружит меня на льду, что в какой-то момент оказался под ногами, и прижимает к себе.

— Наоборот. Может быть, мне хотелось бы, чтобы всё осталось как есть. Ты пекла бы пирожки деткам, я приходил бы к тебе в особенно холодные дни. Но ты, Изольда, — усмехается, — всё сломала.

Я смеюсь.

— Ничего, что-нибудь придумаем!

— Не хотела бы вернуться домой?

Прислушиваюсь к себе и отзываюсь легко:

— Нет, они справятся и без меня. Лучше… расскажи мне про дракона…

Но он резко останавливается, словно окаменев.

— Идём, я не желаю оставаться здесь до рассвета.

Тянет меня за руку вперёд, по узким, заснеженным улочкам, между домов, где в окнах не горит свет.

Я будто очутилась в сказке! Хлёсткой и жгучей, ведь она зимняя, но в то же время волшебной настолько, что пробуя очередную снежинку, чувствую сладость сахарой пудры.

Мы торопливо бродим по городу, в какой-то момент мне кажется, что Джек заблудился, ведь вид у него какой-то растерянный. Сказала бы я, если бы не всё ещё внушительный облик, от которого никуда не дется. Даже если он начнёт плакать сейчас, это будет смотреться мужественно и угрожающе.

— Чего снова глаза смеются? — рычит он вдруг, обернувшись на меня.

Глаза! Смеются! У меня, может, и смеются, но они хотя бы не на затылке!

— Представила тебя в слезах.

— Это ты так развлекаешься, Изольда? Хочешь мне разгневать?

— Тебе нужно работать над вспышками ярости! Ты же понимаешь, что я не понимаю? Между нами пропасть.

— Правда?

— Ага, размером с одного громадного, ворчливого тролля! Огненного!

— Ах ты, маленькая! — рычит он.

И я, решив отвлечь его от пасмурных мыслей, убегаю со смехом, мысленно прося помощи у ветра и снега.

И что же? Бегу по ночному городу, сама не вижу, куда, подгоняемая весёлой вьюгой, которой дай бы только похулиганить или поучаствовать в чём-то подобном. Мне организовали настоящий побег от хозяина зимы! Вот только, я думала, что успею отбежать всего на пару метров, а он…

Где?

Мне хочется посмотреть на платья, люблю разглядывать одежду и разные интересные вещицы — это отдельный вид удовольствия.

А потом нужно вернуться к испытаниям…

Он что же это… Останавливаюсь у единственного на всю округу догорающего фонаря и оглядываюсь. Бросил меня здесь?

Если так, то…

Но Джек вдруг с громыхающим смехом выпрыгивавает из-за угла и надвигает на меня. Отбежать не успеваю, да что отбежать, даже улыбнуться! Он швыряет меня в сугроб и нависает сверху. Падаю неудачно, ударившись локтём и боком, морщусь от лёгкой боли, и напрягаюсь, потому как звуковое сопровождение тролля сходит на нет.

Сейчас, словно мальчишка, пройдётся по моему лицу снежным комом!

Ну ничего, я не боюсь холода! Поднимаю на него взгляд и… замечаю сосредоточенное лицо, приподнятые брови и какую-то растерянную, потасканную усмешку, что подрастеряла в обаянии.

— Чего такое?

— Ты… Тебе больно?

Переживает. Господин зла переживает! Лето будет!

А если серьёзно, у меня даже губы дрожат от этого зрелища и попытки как-то облечь мысли в слова и успокоить.

— Да нет, нет… Я бы так не сказала. Слегка? Больше весело! Так, наверное, бывает в детстве… Только я не помню себя ребёнком.

— Ну, раз так… — и он с привычной ухмылкой сгребает снег и щедро сдабривает им моё лицо. А затем и вовсе,