«Мрамора» Юраем Шпилером, немцем, истинным арийцем, который во время Второй мировой войны занимался арестами, допросами и ликвидацией членов Движения сопротивления и коммунистов. Недавно он был осужден на смертную казнь, однако указом президента Тито приговор был заменен на пожизненную каторгу. Он прибыл к нам с целью передать следователям с Голи-Отока свои методы и знания из области продуктивных допросов.

Его привезли на Голи-Оток прямо из Градишки, он был в кандалах, однако я распорядился, чтобы их сняли, учитывая его пребывание в таком месте, из которого никуда не сбежишь. Переводчиком был арестант, ассистент с философского факультета в Загребе Данко Грличич. Лекция в Отеле продолжалась целый день до глубокой ночи и вызвала большой интерес у следователей и охранников «Мрамора».

Шпилер начал с приемов инквизиции, затем перешел к практике в австро-венгерских казематах, потом рассказал о методе, которым пользовались фашисты во время гражданской войны в Испании, а затем поделился своим личным опытом работы в Банате во время войны. Главная мысль его урока была такая: нет человека, который не признался бы в том, что от него хотят услышать, главное – чтобы по ходу процесса он не умер. Баланс между пытками и границей человеческой выдержки должен постоянно оставаться на первом плане.

Записывая лекцию, ученики этого курса были весьма серьезны, так же как и позже, когда задавали вопросы. Самый большой интерес был к методике психического изнурения, когда Шпилер открыл слушателям несколько весьма полезных приемов. Под конец он поинтересовался нашим опытом и весьма похвально отозвался о «тачке», а также и об «испанском плавании», проявив все же некоторое опасение, что наказуемый может захлебнуться. «Петрова яма», в которой наказуемый сидит до предела своих физических возможностей, особенно впечатлила его. Он считает, что это настоящая инновация.

Я хотел бы проинформировать вас, что такая разновидность обмена опытом на Голи-Отоке была очень полезна для людей, которые здесь предано трудятся над перевоспитанием предателей. Одновременно это и подтверждение того, что в выборе методов труда они не предоставлены самим себе, а государство заботится о том, как им помочь.

Анте Раштегорац,

управляющий «Мрамора»

S. F. – S. N.

* * *

Вторник, 16 декабря

Сегодня Драгица тайком передала мне сообщение от Лоренса! В нем было написано, что мне следует оставаться терпеливой, потому что он работает над нашими планами, а также и то, что он лично заботится о Миле, с которой все в порядке!!! А в конце он написал: «Неужели я влюбляюсь? Нет, все еще хуже». Эту записочку я прочитала сто раз, прежде чем порвала ее и бросила в сортир.

Как этот кусочек бумаги добрался до меня – совершенно необъяснимо. Похоже, что его Драгице лично отдал управляющий, Владислав, но каким образом Даррелл связался с ним и как уговорил передать дальше, остается загадкой. Вообще-то мне ясно, что у Драгицы имеется какая-то связь с управляющим. Другого объяснения нет. Он все время откровенно ухаживал за ней, отпускал шутки в связи с тем, как она выглядит, и вел себя, так сказать, совершенно несерьезно. Она поначалу делала вид, что этого не замечает, затем некоторое время отвергала его приставания, но в последние недели начала вдруг игнорировать работу и часто являться к нему с каким-то отчетом. В кабинете управляющего она задерживалась иногда и по нескольку часов, а в барак возвращалась смущенной. Все ясно.

Я сказала ей: «Я твой друг, и я тебя не осуждаю. Здесь ад, и каждая из нас должна найти способ выжить». Она все время молчала и иногда плакала. Тогда я спросила: «Он тебя принудил?» Она на это только покачала головой и отказалась дальше обсуждать эту тему.

Однако гораздо хуже то, что все это поняла и Мария Делич. Как-то раз ночью она и две следовательницы вломились в наш барак и принялись тщательно перетряхивать вещи и кровать Драгицы. Разорвали подушку, тюфяк, разбросали по нашей спальне всю солому, рабочую одежду Драгицы превратили в пух и прах, распороли ее шапку. Ничего не нашли, но Делич, вся красная от бешенства, уходя, бросила Драгице: «Надеешься, что вы со своим хахалем выкрутитесь!?» Позже Драгица мне рассказала, как управляющий сквозь смех сообщил, что Деличка была в него смертельно влюблена и часто закатывала ему сцены.

Вся эта история с Дарреллом вселила в меня какую-то новую надежду. Я по-прежнему не верю, что он сможет вытащить меня отсюда, но теперь я хотя бы надеюсь, что мой ребенок в надежных руках. Но так ли это? Где она, у кого? Кто ее охраняет, как ей объяснили, что теперь у нее нет ни мамы, ни папы?

Господь, что мы натворили, если ты нас так наказываешь?

СЕКРЕТНАЯ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СЛУЖБА

Криптографическое отделение GCHQ

Расшифровка шифрованного сообщения № 22–1/409/ZU

Я провел очень важную беседу с П. в помещениях главной мельницы Белграда.

Поначалу мы разговаривали о маловажных вещах, но в какой-то момент я задал вопрос о концентрационных лагерях, которые якобы существуют в Югославии. Отреагировал он изумленно: «Концентрационные лагеря? Я ничего не знаю о них». Я сообщил ему, что мне точно известно о так называемых трудовых лагерях для перевоспитания лиц, симпатизирующих Советам, где, похоже, осуществляются пытки над инакомыслящими. Он уверял меня, что это не может быть правдой. Хотя он наслышан, что существуют сборные центры для предателей, но о методах перевоспитания, которые там используют, он, по его словам, не знал ничего. «Придется мне спросить у Капы», – сказал он под конец. На мой вопрос, кто такой Капа, он ответил, что это генерал Инспекции, который командует всеми операциями по борьбе против советских шпионов и их сотрудников.

Затем разговор свернул на тему личности упомянутого Капы. Мне был рассказан один случай, который свидетельствует о его характере. В начале войны у Капы была девушка, которая участвовала в движении Сопротивления и была горячей коммунисткой. Между тем в конце войны ее перевели в отдел личной охраны руководства. Начальнику она, похоже, понравилась, и он решил ее присвоить. Только вот самому Капе об этом никто не сообщил. А так ему пришлось сильно удивиться, когда после возвращения с поля боя он понял, что девушка больше ему не принадлежит. Когда они сели за один стол на каком-то торжестве, он и пикнуть не смел, только улыбался начальнику и ей.

Под конец беседы П. сообщил мне, что намеревается предложить какой-нибудь международной журналистской делегации посетить рабочие лагеря и лично убедиться в том, какие там царят условия.

Прощаясь со мной, спросил, играю ли я в теннис. Пожаловался мне, что генералы – члены теннисного клуба «Партизан» все как один – махровая деревенщина и ракетку держат, как лопату. Мы договорились играть на следующей неделе.

Рыболов

Расшифровано F. E.