я поговорила с ней минут пятнадцать. Могу сказать, что это была вполне приличная особа, привлекательная на вид. Похоже, именно это слишком сильно подействовало на моего мужа.

«Что у тебя общего с этой женщиной?» – открыто спросила я. Он оставил мой вопрос без ответа и сказал, что здесь стоит вопрос о жизни ребенка, а не о том, насколько я ревную к какой-то каторжнице! Я продолжала настаивать, что он должен объяснить мне, в чем дело и связано ли его депрессивное состояние с арестом той особы или с чем-то похожим. И ты представляешь, в ответ он сказал: «Эгоизм – это крепость, в которой самосознание съедает все, как коррозия. Истинное удовольствие, разумеется, в том, чтобы отдавать».

Я, таким образом, эгоист – потому что ищу объяснение пребыванию в моем доме чужого ребенка, притом в момент, когда сама беременна?! Это меня разозлило до такой степени, что я хлопнула дверью и больше не выходила из своей комнаты до самого вечера. Когда я проголодалась, то спустилась в гостиную и там застала Ларри, который играл с девочкой. Никогда раньше я не видела его таким нежным и преданным кому-то другому. Я смотрела на него, незамеченная, несколько мгновений, а потом он повернулся и сказал девочке: «Это Эва. Она добрая и благородная, и она поможет тебе почувствовать себя как дома».

Боюсь, что наш брак на грани кризиса – именно сейчас, когда я беременна и рассчитываю на помощь своего мужа. Не могу с уверенностью сказать, обманывал ли он меня с той профессоршей, но присутствие ее ребенка несомненно очень его изменило. Я не могу узнать своего мужа! Он ведет себя как нежный и заботливый отец. И я задаюсь вопросом, останется ли он таким же и с нашим ребенком. У него нет практически никаких контактов с Пенелопой, дочкой от его первого брака. Что, если он будет столь же холоден и по отношению к своему второму ребенку?

Тяжело мне.

Твоя Эва

* * *

Вторник, 7 марта

Уже третий день мы направляемся к нашему новому месту пребывания. Сначала нас из Рама грузовиками транспортировали в Паланку, оттуда на поезде до Белграда, а там, в Топчидере, нас перегнали в товарные вагоны, и мы ехали в них до моря две ночи и один день. Драгица слышала от одной женщины, что мы прибыли в Бакар, откуда перевозят мужчин на Голи-Оток. Что будет с нами – никто не знает, однако совершенно точно известно, что нас, женщин, на Голи-Оток не повезут.

Нас погрузили на судно «Пунат», которое стоит на якоре уже почти десять часов. Ужасно холодно; кто-то однажды рассказывал мне, что зимнее море – самое холодное место из всех возможных. Здесь жутко воняет, потому что справлять нужду нам приходится в трюме. Сверху доносятся завывания ветра и шаги милиционерш, которые сопровождают нас от самого болота. В какой-то момент мне кажется, что я узнаю голос Марии Делич.

Единственное, что меня утешает, – то, что здесь я нахожусь ближе к Боре. И как нереальна ни была бы эта близость, мне все же кажется, что мой близкий человек где-то здесь и что если мы будем проплывать мимо Голи-Отока, то я, возможно, увижу его хотя бы издалека. Я знаю, что так не может быть, но как-то верю, что и он почувствует мое присутствие.

Двигатель наконец-то запускают. Придется прекратить писать.

* * *

УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Рег. № G/411

Генералу Й. Капичичу

9 марта 1951 г.

Уважаемый товарищ генерал,

Сообщаю вам, что приготовления для строительства мола на Свети-Гргуре с возможностью боковой швартовки закончены. Это необходимо с учетом того, что к острову подойти тяжело и швартовка судна «Пунат» связана с многочисленными трудностями, особенно в шторм. Во время последней транспортировки утонули двое осужденных.

Строительные материалы доставлены в нужном объеме, а руководитель стройки Дамир Алич от имени исполнителя работ ГП «Крка» обещал, что работы будут закончены до Первого мая. В качестве неквалифицированной рабочей силы будут задействованы осужденные женщины, однако при подводных работах необходима и профессиональная помощь. Для этого я собирался просить, чтобы мне прислали ныряльщика из Любляны, Раде Штоку, который сейчас отбывает наказание на Голи-Отоке. До войны он работал на подводном строительстве и имеет в этих делах большой опыт. Его участие потребует изменения его статуса. Для коммуникаций между Голи-Отоком и Гргуром, а также для закупки в Бакаре строительного материала у него должен быть статус свободного гражданина. Прошу вашего одобрения в письменном виде.

Анте Раштегорац,

управляющий предприятием «Мрамор»

СЕКРЕТНАЯ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СЛУЖБА

Криптографическое отделение GCHQ

Расшифровка шифрованного сообщения BR. 40–5/XI/ZU

Встретил П. в Белградском Национальном театре на премьере оперы «Эро с того света». Его интересовало мнение англичанина о местном оперном искусстве. Я ответил, что это, конечно же, никакая не опера, но занимательно. Он улыбнулся и сказал, что разделяет мое мнение.

Потом мы вернулись к теме трудовых лагерей. Похоже, сейчас ее предпочтительнее замалчивать. П., который, вообще-то, очень любит пошутить, не захотел ничего комментировать, а только процедил: «Туда поедут журналисты и сами убедятся, что там за обстановка». На вопрос, когда туда отправится он сам, ответил, что точно не знает, но что группа иностранных журналистов, безусловно, получит возможность побывать на этой «экскурсии».

Тогда я спросил, куда перевезены женщины из «Рамского болота», отправят ли и их на Голи-Оток, на что П. ответил, что не знает ни о каком «Рамском болоте», как и о том, кто находится на Голом острове, после чего злобно повернулся и ушел.

Совершенно ясно, что это дело с лагерями для симпатизантов Сталина начинает принимать драматические размеры. По некоторым оценкам на Голи-Отоке их больше трех тысяч. Этих людей не судили и их подвергают пыткам. Идея тут такая: психически сломать их, и они тогда изменят свои политические взгляды. Применяются все виды пыток, как известных, так и недавно разработанных. Интересно, что и главные палачи – тоже заключенные, особенно те, которые уже сменили свои взгляды, так называемые «одумавшиеся». Случаев смерти становится все больше; мой источник сообщил, что на северном берегу острова устроено кладбище. И еще хуже то, что из-за нечеловеческих условий жизни обитателям лагеря грозят разные болезни и эпидемии.

Существуют три условия, которые заключенные должны выполнить, чтобы выжить и, возможно, освободиться. Во-первых, принудительно физически и психически издеваться над теми, кто еще не «одумался». Во-вторых, в так называемых «пополнениях» своих досье указать как минимум на одного симпатизанта Сталину или, еще лучше, на тайную организацию, созданную для этой цели. Мой источник сообщил мне, как заключенные в отчаянии «стучали» на своих самых близких, хотя те зачастую не имели ко всему этому никакого отношения, веря, что те войдут в положение