которая заставила его воспринимать людей всех вероисповеданий как равноправных граждан – торговцев, губернаторов, солдат и даже генералов.

– Нельзя мириться с этим арабским богом, – прямо заявил царю Видьясагар.

Однако святого в целом привлекал принцип монотеизма, и он превознес почитание местного культа Шивы над всеми прочими богами. Он также с интересом наблюдал за молитвенными сборищами последователей арабского бога.

– У нас нет ничего подобного, – наставлял он Хукку, – а нам это нужно.

Практика массового коллективного богослужения стала радикальным нововведением; его начали называть Новой Религией, и оно решительно осуждалось ремонстрантами, сторонниками Старой Религии, в своих памфлетах настаивавшими на том, что Старое и потому Истинное почитание бога – вопрос не общий, а индивидуальный, установление связи между индивидуальным верующим, божеством и никем более, а эти гигантские молитвенные собрания есть не что иное как замаскированные политические митинги, то есть речь идет о недопустимом использовании религии в интересах власти. Большинство людей не обращало внимания на эти памфлеты, исключением были лишь представители небольших кружков интеллектуалов, которым не хватало внутреннего единства, а потому они были практически бесполезны, и им можно было позволить существовать и дальше; идея же массовых богослужений прижилась. Видьясагар нашептал царю, что проведение подобных церемоний приведет к размыванию границ между почитанием божества и выражением преданности царю. Так оно и случилось.

Поход против султана Мадураи соответствовал ценностям, проповедуемым Новой Религией Видьясагара. Пришло время преподать выскочке-султаненку и его выскочке-религии показательный урок, который хорошо запомнит вся страна.

Все это развело Хукку и Букку так далеко, как никогда прежде, а потому, когда Пампа Кампана поцеловала наследника престола в зеленом тоннеле, он ничуть не воспротивился, но напротив, ответил ей с тем же чувством и энтузиазмом. Что касается нее, то она ясно видела раскол между братьями и сделала свой выбор.

Крупнейший в мире путешественник, с которым Доминго Нуниш иногда сравнивал себя, странник из Марокко ибн Батутта, задержался на своем окольном пути в Китай (сначала на Хайберском перевале его ограбили, потом он полюбовался на сборище носорогов на берегах Инда, после чего по пути на Коромандельское побережье его похитили), чтобы взять в жены дочь султана из Мадураи, и поэтому мог описать как отвратительные зверства, чинимые султанами Мадураи, так и гибель этого государства. Просуществовавший недолгое время султанат Мадураи был местом постоянных дрязг – восемь наследников престола один за другим вступали на кровавый трон, убивая своих предшественников, один сменял другого очень быстро, так что к тому времени, когда войска Хукки Райи I добрались туда, султана, победившего Хойсалов – чья дочь и была женой ибн Батутты, – давно не было в живых, а Мадураи превратился в арену, на которой происходили постоянные захваты власти с убийством знати и массовым посажением на кол простых жителей, зверства, призванные продемонстрировать и знати, и черни, кто здесь хозяин, в результате которых, однако, уровень ненависти превысил все возможные границы. Армия Мадураи взбунтовалась и отказалась сражаться, так что Хукка смог победить, не проливая крови, и никто не оплакивал последнюю казнь, ставшую последней и самой жесткой из череды казней октета кровавых султанов.

(Еще до того, как Хукка мог с триумфом войти в Мадураи, ибн Батутта убрался восвояси, посчитав, что для иностранца – супруга члена побежденной династии будет мудрым не присутствовать при данной сцене; вот почему в знаменитых путевых журналах этого великого человека отсутствуют упоминания об Империи Биснага – мы также позволим ему покинуть эти страницы без всяких комментариев. Об его оставленной супруге известно немногим более. Она исчезла из истории, и даже ее имя является предметом догадок. Бедная женщина! Во все времена неразумно выходить замуж за свободного путешественника.)

После взятия Мадураи Хукке стали известны истории о династии изуверов, правлению которой он только что положил конец, и он тут же начал думать о своей собственной семье, сожалел, что в последнее время отдалился от своего брата-наследника престола и еще дольше не виделся с другими братьями. Хукка повелел четырем кавалеристам на самых быстрых во всей армии лошадях скакать галопом домой в Биснагу с письмом для Букки, а также доставить три таких же письма трем другим братьям – Чукке в Неллор, Пукке в Мулбагал и Деву в Чандрагутти.

“Эти люди из Мадураи, похоже, убивали друг друга каждые несколько недель на протяжении нескольких лет, – писал он. – Сыновья убивали отцов, кузены кузенов, и да, практиковали также и братоубийство. То, что творил этот кровавый род, заставляет меня с еще большей силой, чем раньше, любить свою семью. Я пишу это, чтобы сообщить тебе, моя возлюбленная кровинушка, что не пошевелю и пальцем, чтобы причинить кому-то из вас вред ради того, чтобы просто остаться у власти. Я также верю, что никто из вас тоже не выступит против меня, и молю вас доверять друг другу и не причинять вреда тем, кто связан с вами одной кровью. Я скоро вернусь в Биснагу, и все будет так же хорошо, как и прежде. Люблю вас всех”.

Получивший это письмо Букка посчитал его скрытой угрозой.

– Реки крови в Мадураи привели царя к кровавым замыслам, – поделился он с Пампой Кампаной. – Начиная с этого момента и впредь мы должны быть уверены, что нас постоянно окружает оборонительная вооруженная фаланга. Такие письма могли также встревожить и наших братьев, и кто знает… Кто-то из них может решить, что лучше ударить первым, не дожидаясь, когда удар будет нанесен по нему.

Первым делом Пампа Кампана подумала о своих детях, пусть и дочерях – к этому времени они превратились в прекрасных девушек-подростков, – что их будут рассматривать как меньшую угрозу, чем рассматривали бы сыновей. Быть может, ей надлежит уехать из Биснаги и искать себе убежища – но где? Братья царя не были людьми, которым можно верить, вся оставшаяся часть империи находилась под контролем у Хукки, а за пределами империи повсюду были враги. Букка предположил, что царевны в безопасности, пока жив Хукка, но, как только его не станет, ей нужно будет замаскировать девочек, нарядив в скромные одежды пастушек овец и отослать в Гути, дальнюю деревню у подножия великой каменной стены, где родились братья Сангама и где найдутся люди, которые позаботятся о девочках.

– Это будет нужно совсем ненадолго, пока я не возьму страну под свой контроль, – уверял он Пампу Кампану, – а в случае моего поражения – кто бы ни узурпировал мои законные права, Чукка, Пукка или Дев, – он даже вообразить не сможет, что девочки могут быть там, – продолжал он. – С тех пор как они