Калитка была заперта на щеколду, звонок отсутствовал. Мынемного потосковали в надежде, что нас увидят, затем я решительно просунуларуку между досок, отперла калитку, и мы с Женькой ступили на дорожку,выложенную битым кирпичом. Поднялись на крыльцо с намерением постучать в дверь,и тут услышали:

– Олег, это ты вернулся?

– Извините, – подала голос Женька. Сообразив, гденаходится женщина, мы направились в сад за домом. Под яблоней стояли качели,больше напоминающие диван, на них прилегла женщина в белом платье и шляпе срозой, в руках она держала томик Набокова, заложив нужную страницу пальцем, но,судя по ее сонному лицу и легкой зевоте, Набоков в то утро так и осталсяневостребованным.

– Вы кто? – спросила женщина с удивлением.

– Мы к Олегу Евгеньевичу. Он дома? – задала явопрос, хотя ясно было, что хозяин отсутствует.

– Олег Евгеньевич должен вернуться к обеду. А вы к немупо какому вопросу?

– Он собирался купить дом, точнее, его друг хотелкупить, так нам сказали. Вот мы и пришли узнать…

– Кто сказал? – Женщина поднялась, с подозрениемна нас уставившись. Только я хотела ответить: «Секретарь вашего мужа», как тутже поняла, никакого секретаря просто быть не может, то есть ни одна особьженского пола здесь и трех дней не продержится.

– Если не возражаете, мы зайдем позже, – отрезалая.

– Нет, возражаю. Будьте добры, объясните, –взвилась тетка, но тут с сольной партией вступила Женька.

– Дело чрезвычайно важное, и обсуждать мы его будемтолько с вашим мужем.

Женщина замерла с открытым ртом, так и не сумев произнестислова, а мы с Женькой поспешили оказаться по другую сторону калитки.

– Черт-те что, – выдохнула подруга. –Совершенно ясно, что девица пудрила нам мозги. Я имею в виду эту секретаршу,Софью Ивановну, или как там ее.

– Мы и раньше в этом почти не сомневались, –пожала я плечами.

– В город поедем? – шагая рядом, предложилаЖенька. – Найти девицу будет не просто, но вполне возможно, учитывая, чтомы знаем, где живет ее дружок.

– Я бы сначала все-таки поговорила с художником. Не зряона назвала его фамилию. Что-то это должно значить.

– Хорошо, давай его дождемся. Здесь ждать будем? –спросила подруга.

– Нет, дома.

При этих словах Женька заметно погрустнела, но возражать нестала. В этот момент откуда-то сбоку выскочила лохматая собачонка, бросилась нампод ноги, отчаянно тявкая. Мне показалось, что намерения у нее серьезные, итолько незначительные размеры собаки позволили мне сохранить присутствие духа.

– На место, Шарик, – послышался грозный окрик изпалисадника. – Кому я сказала, на место.

Собака с большой неохотой припустилась к воротам ивнедрилась в узкий лаз под ними. Девушка, что окрикнула ее, возилась впалисаднике с цветами. Убедившись, что шавка выполнила команду, она улыбнулась,явно бы собираясь нам что-то сказать, но вдруг выражение ее лица изменилось,она нахмурилась и отвернулась, наклоняясь к земле, словно не желая встречатьсяс нами взглядом. Лицо девушки показалось мне смутно знакомым, но так какникаких знакомых у меня здесь не было, я отбросила эту мысль. Должно быть, онапросто кого-то мне напомнила.

– Как-то странно девушка отреагировала, увидев нас. Тыне находишь? – спросила я Женьку.

– Чего странного? Нормально отреагировала. Это пожилыев деревне со всеми здороваются, со своими, чужими, а молодежь… отогнала собакуи занялась своим делом.

Я пожала плечами. Может, мне действительно простопоказалось? Когда сталкиваешься с какой-то загадкой, все начинаешь видеть всовершенно ином свете. А чрезмерная подозрительность разгадыванию загадокотнюдь не способствует, уводя расследование в другое русло. В общем, япоспешила забыть о девице.

Ольги Степановны дома опять не оказалось. Поскучав у еекалитки, мы пошли к себе. Не успели войти в дом, как Женьку тут же потянуло кзаколоченной двери. Она в который раз пристально оглядела дверь, приложилась кней ухом, прислушиваясь, и даже обнюхала. Должно быть, на предмет серногозапаха.

– Не надоело тебе дурака валять? – не выдержала яи, чтобы отвлечь ее от глупых мыслей, предложила заняться делом: поработать всаду.

Женька восприняла идею без энтузиазма, но пошла за мной. Надворе нашлись грабли и даже перчатки. Я стала сгребать прошлогоднюю листву, аЖенька дергать крапиву. Я слышала, как она время от времени чертыхается где-товозле веранды. Часа через два я решила передохнуть, вошла в дом, поставила наплиту чайник, после чего отправилась к подруге. И тут услышала ее голос.

– Мы вчера приехали, – говорила она кому-то.Выходит, у нас гости. Наверное, Ольга Степановна пришла. Впрочем, вряд ли.Она-то в курсе, когда мы приехали. Я слегка удивилась тому, что кто-то смогпройти мимо меня, оставшись незамеченным, ведь я все это время находилась впарке. И тут увидела Женьку. Она стояла неподалеку от забора, как раз рядом сдырой. Физиономия подружки разрумянилась, глаза блестели. Косынку она сняла, и ееволосы переливались на солнце всеми цветами радуги. Женька много лет с нимиэкспериментирует, перекрашивая их чуть ли не каждый месяц. Благодаря ее усилиямопределить их сегодняшний цвет возможным не представляется. Любая другаяженщина с таким цветом волос выглядела бы нелепо. Любая другая, но только неЖенька. Ей шло буквально все. Самой себе она очень нравилась, и мужчинам,кстати, тоже. Должно быть, они находили такую прическу оригинальной. Сталоясно: насчет Ольги Степановны я дала маху. Подруга приняла боевую стойку, а этозначит, что по ту сторону забора находится представитель сильного пола. Причемиз разряда тех, кого Женька именует «интересными». Изнывая от любопытства, япоспешно приблизилась. Женька, заметив меня, сказала игриво:

– А это моя подруга, Анфиса. Знакомьтесь.

Мужчина шагнул в пролом в заборе, и Женькин горящий взглядстал вполне объясним. Незнакомец оказался блондином. У Женьки к ним страсть.Если парень блондин, то уже претендует на звание красавца, а этот был по-настоящемухорош. На вид ему было лет тридцать, рослый, подтянутый, голубые джинсыпо-молодежному вытерты до дыр, рубашка с коротким рукавом. Руки загорелые,сильные. Прибавьте к этому голубые глаза, полные губы и, как последний удар победному девичьему сердцу, ямку на подбородке. Иногда я ловлю себя на мысли, чтопоторопилась выйти замуж. Хорошо Женьке, у нее все впереди. Тут я вспомнила оРомке и устыдилась своих недостойных мыслей. Возможно, мой муж не такойкрасавец, но я его люблю. И он меня.