– Анфиса, утром в доме будет труп. Помяни мои слова. Яуже практически скончалась.

Минуту назад я сама собиралась идти к Женьке, но теперь приодной мысли об этом покрылась гусиной кожей. Я заставила себя подняться,прислушиваясь. Тишина. Вздохнув, как перед прыжком в воду, я сделала несколькошагов и вновь услышала скрип двери. Женька отчаянно завопила.

– Да это черт знает что! – рявкнула я, решительнотолкнула дверь и вышла в коридор. Он тонул в темноте, на лестничной клеткесерым пятном выделялось окно, ставней на нем не было, и я отчетливо увидела наего фоне темный силуэт. Он мелькнул лишь на мгновение, но и мгновения оказалосьдостаточно, чтобы я едва не рухнула в обморок от ужаса. Спасибо Женьке, онавновь завопила и тем самым привела меня в чувство. Я бросилась к ней, влетела вкомнату и включила свет.

– Анфиса, это ты, – простонала она, таращась наменя и прижимая руки к груди.

– А ты что подумала?

– Анфиса, здесь кто-то ходит.

– Перестань меня пугать, не то я тебя придушу. –Вид испуганной Женьки подействовал на меня самым благотворным образом: кто-тодолжен держать себя в руках. Вот я и перестала бояться, почти.

– Придуши, – сказала она. – Приму смерть отлюбящей руки, все лучше, чем мучиться.

Я оглядела дверь в поисках щеколды, но, как назло, ее небыло. Подошла к кровати и легла рядом с Женькой.

– Анфиса, я, честное слово, слышала. Звякнуло, потомскрипнуло, потом шаги…

– Это я окно открывала.

– Окно?

– Ага. Душно в комнате, вот я его и открыла. И тут тыкак заорешь… перепугала меня до смерти.

– Это правда ты?

– А кто, по-твоему?

– Ну, не знаю… в таких домах вполне могут бытьпривидения. Ему сто пятьдесят лет. Вдруг кто-нибудь из родственниковугомониться не может, вот и шастает. Как считаешь?

– Это твое гнездо, и родственники твои, тебе лучшезнать. Давай-ка спать, свет выключать не будем, чтоб твоя родня нас недоставала. Привидения не любят свет, это я знаю совершенно точно.

– И ты думаешь, что я смогу уснуть? – возмутиласьЖенька.

– А что ты предлагаешь?

– Анфиса, пойдем на улицу…

– Нет, ты точно спятила, – простонала я. –Что нам делать на улице?

– Погуляем. На звезды посмотрим. Нам, городскимжителям, очень полезно погулять на свежем воздухе. А когда рассветет, вернемся.

Если честно, я очень сомневалась, что смогу уснуть. Тень,мелькнувшая на фоне окна, не давала мне покоя.

– Хорошо, пойдем. Только надо одеться потеплее.

Женька вскочила, достала себе кофту, мне ветровку, и мы,держась за руки, вышли из комнаты. Взгляд мой тут же переместился к окну надлестницей. Окно как окно, и никаких тебе силуэтов. Я прислушивалась, тутполовица под нашими ногами скрипнула, и мы разом вздрогнули.

– Я не нарочно, – жалобно пискнула Женька. –Господи, где этот выключатель…

– Возле лестницы.

Наконец она нащупала выключатель, и мы облегченно вздохнули,когда вспыхнула тусклая лампочка.

– Надо везде свет включить, – пробормоталаподруга. – Ой, что это? – Женька вновь схватила меня за руку и ткнулапальцем у себя над головой. Я пригляделась и впереди над лестницей увиделамаленький крестик, нарисованный мелом. – Он здесь раньше был? –заволновалась она.

– Наверное, был, – пожала я плечами.

Мы спустились на первый этаж, включили свет в холле, Женькаподошла к ближайшей двери и встала на цыпочки.

– Смотри, Анфиса, здесь тоже крест… и здесь… издесь… – Она носилась от двери к двери, тыча пальцем в едва заметныеизображения. – Они везде… – Подруга подошла к заколоченной двери иахнула: – А здесь их целых три…

– Ну и что? – нахмурилась я. – Это же кресты,а не какая-нибудь чертовщина.

– Я тебя умоляю, не надо о черте в такой момент.По-твоему, это нормально, что весь дом крестами разрисован?

– Может, в этих краях так принято. Ты же хотелапрогуляться, вот и идем. – Меня вдруг потянуло на свежий воздух.

Мы выскочили из дома. Глубокие душевные переживания непомешали мне обратить внимание на то, что дверь была заперта, а ключ торчал взамке, все так, как мы оставили. Оказавшись на улице, Женька вздохнула соблегчением, а я огляделась. Внезапно все наши метания по дому показались мнеужасно глупыми. Ночь была тихой, безлунной, от реки веяло прохладой, где-товнизу проехала машина. Я подошла к скамейке и устроилась на ней, запахнувветровку, Женька села рядом.

– Который час? – спросила она тихо.

– Половина второго, – ответила я, взглянув начасы.

– А светает во сколько?

– Понятия не имею.

– Я тоже. Последний раз я встречала рассвет три годаназад, но тогда было лето. Только стемнело и сразу рассвело. Мы даже не успели…

– Кто мы?

– А-а, один тип… Я тебе про него не рассказывала.

– Почему?

– Потому что он этого не заслуживал. Но у него былаяхта. Ага. Самая настоящая. Мы стояли на палубе, пили шампанское и встречалирассвет. Романтика. Признаться, это единственное приятное воспоминание, всеостальное на слабую троечку. Знаешь, Анфиса, когда мужчина много работает,некоторые жизненно важные функции приходят в негодность.

– И где он так натрудился?

– У него свой бизнес. Не хилый, надо сказать. Вот ведькакая участь у нас незавидная, хочешь денег, так фиг тебе женского счастья,хочешь счастья, так фиг тебе денег.

– Некоторые могут сочетать и то и другое.

– Твой Ромка только подтверждает мою теорию, у него незарплата, а недоразумение. Зато со всем остальным, уверена, полный порядок.

– Спасибо, что сказала доброе о моем муже.

– Пожалуйста.