ровесницей, она сидела за этой самой партой с аккуратно заколотыми волосами, в белом платье с кружевным круглым воротничком, ноги под столом скрещены, как подобает леди.

Майк продолжал делать вид, будто меня не существует, – и это при том, что миссис Кэри официально назначала нас партнёрами по лабораторным. Весь урок Майк просидел, практически повернувшись ко мне спиной, и молча выполнял задания, которые вообще-то мы должны были делать вместе.

– Что с вами творится? – спросила Зоя за обедом с полным ртом салата-латука. – Вы так и не помирились?

– Мы не ссорились, – коротко ответила я и откусила от сэндвича. – Мы просто не вместе.

Произнести это оказалось больнее, чем я думала.

Зоя схватила меня за руку.

– Куинн! Почему ты нам не сказала?! Ой, как жалко. А что случилось?

Девочки накинулись на меня, выспрашивая подробности, которых я и сама не знала. Я лишь отмахнулась и продолжила без всякого аппетита жевать свой обед, про себя считая секунды до звонка.

– Расстались вы или нет, но он не перестал на тебя глазеть, – заметила Лекс, покосившись в сторону стола Майка. – Это уже шестой раз – новый рекорд для него!

– Я и забыла, что ты считаешь, – пробормотала я.

– Каждый день! То, что я не говорила об этом, не значит, что я не считаю.

– Так он стал чаще на неё смотреть? – уточнила Зоя. При других обстоятельствах я бы сказала, что не стоит потакать причудам Лекс, должна признаться: мне и самой было любопытно.

Лекс кивнула:

– Определённо. Он как грустный щенок, наблюдающий за тобой из окна.

После такого я не могла не повернуться к Майку. Я сердито смотрела на него, пока он не стушевался и не отвёл взгляд, внезапно страшно заинтересовавшись своим чизбургером.

Девочки так и прыснули:

– Видели, как он перепугался?

– Умора!

Зоя тем временем разломила своё печенье с шоколадной крошкой и большую часть протянула мне. Как хотелось ей обо всём рассказать! Я скучала по ней. Скучала по обычным занятиям и ощущению нормальности. В ушах зазвучали слова Майка: «Ты должна быть как Бэтмен; это ради всеобщего блага». Ну, у Бэтмена ведь был помощник, верно? Пора выяснить, что с происходит с моим помощником. После тренировки я заставлю его со мной поговорить.

Тренировка походила на пытку. Тренер был неумолим, несмотря на жару. До соревнований оставались считаные дни, вдобавок пора было выбирать капитанов на следующий год.

– Сейчас не время расслабляться, леди и джентльмены! Шевелитесь! Ещё раз!

Мы с Джесс опять встали в пару. Все три мои попытки завести дружеский разговор упёрлись в стену холодного отчуждения. «Ну что ж, – подумала я. – Я попыталась». К тому же меня больше волновал Майк. Он ни разу не посмотрел в мою сторону, даже когда мы оказывались рядом на треке. Его отношение словно подпалило мне пятки, и я пробежала так быстро, что побила два своих предыдущих рекорда.

– Так-то лучше, Куинн, – похвалил меня тренер.

Мы закончили на пару минут позже, и я молнией метнулась в раздевалку за сумкой, даже переодеваться не стала – нужно было перехватить Майка, пока он не ушёл.

Я заняла позицию недалеко от мальчишеской раздевалки. У меня не было никакого плана, я действовала наобум. Наконец я увидела Майка – в его дурацкой бейсболке, надвинутой на глаза. Он шёл в компании друзей, и когда я его окликнула, сделал вид, что меня не видит. Но я встала перед ним, загородив проход:

– У тебя проблемы со слухом? Потому что со зрением у тебя явно всё в порядке. Значит, получается, ты можешь пялиться на меня каждый день во время обеда, но поговорить со мной – это ниже твоего достоинства?

– Паркер, успокойся…

– Я спокойна! – закричала я. И продолжила, не обращая внимания на смешки одноклассников: – Ты, – ткнула я ему пальцем в грудь, – ужасный сосед, вот ты кто!

– Давай-ка пройдёмся. – Он приподнял козырёк, чтобы встретиться со мной глазами, и пошёл вверх по склону холма.

Я ещё пару секунд ошеломлённо стояла, глядя ему в затылок, но Майк подождал, пока я его догоню. Наше молчание затянулось до самой Мэйн-стрит. И уже там он спросил:

– Ну как, с тобой уже всё нормально?

– Я-то в порядке, это ты изменился. – Футболка прилипла к моей потной спине, и я начала жалеть, что не переоделась или хотя бы не обтёрлась. И зачем я так спешила! Майк явно не торопился с извинениями.

Он вздохнул:

– Я не изменился. И я вовсе не хотел бросать наше расследование.

Я фыркнула:

– Издеваешься?

– Я получил письмо.

Я притормозила:

– Какое письмо?

– Плохое. С угрозой.

Я ахнула:

– От кого?!

– А то ты не знаешь. – Он нервно поправил лямки рюкзака. – Они, конечно, не подписались, но и так понятно. Я нашёл его после того, как вернулся из библиотеки.

– Что в нём написано?

Майк поджал губы, будто прикидывал, стоит ли отвечать. Затем пробормотал:

– Давай я лучше покажу. – Сняв рюкзак, он расстегнул передний карман, достал двумя пальцами открытку и протянул её мне.

Я прочла вслух:

– «Скажи своей подружке Паркер, чтобы не совала нос куда не следует. Помните, что случилось с Мэри Хов». – Я поёжилась. – «Помните, что случилось с Мэри Хов?» Это ещё что значит?

– Они знают, что мы под них копаем. Наверняка Маршалл рассказал остальным, что видел нас в библиотеке. Как ты не понимаешь – это предупреждение!

Я прошла несколько шагов молча, переваривая информацию и чувствуя на себе взгляд Майка.

– Может, стоит обратиться в полицию? – спросил он с круглыми от беспокойства глазами.

– Я думала об этом, но нам никто не поверит, – пожала плечами я. – Дядя Джек сказал, что папа постоянно пытался привлечь внимание других полицейских к старичкам, но коллеги лишь смеялись над ним. Называли его охотником за привидениями.

Майк недолго помолчал, затем поймал мой взгляд:

– Даже Джек ему не верил?

– Да. Даже Джек. Не говоря уж о том, что старички, по его словам, пожертвовали участку немаленькую сумму. – Я ткнула ему пальцем в грудь. – Твои родители тоже у них в кармане, и моя мама очарована нашими «приветливыми соседями». Понимаешь, что это значит? Мы сами по себе. Мы единственные, кто может во всём разобраться.

– Может, нам стоит остановиться, – предложил он таким упавшим голосом, какого я от него никогда не слышала.

– Но тогда они победят! Нельзя этого допустить! И подумай сам: это письмо – явное доказательство, что они что-то скрывают и не хотят, чтобы мы об этом узнали!

– Паркер, всё очень серьёзно! Мы не знаем, на что они способны!

– Значит, теперь