Малышев развернулся и со всех ног понёсся вслед за Машей.

Не обращая внимания на выпученные глаза прохожих, Маша быстро перебежала площадь и торопливо направилась по тротуару.

– Повезло этому предателю. Не придётся тратиться на цветы, – Маша только это и успела сказать.

Раздался вой полицейских сирен. Более того, позади неё появились вооружённые люди. Впереди всех бежал…Малышев, и угрожающе махал ей руками приказывая остановиться. В ответ она изобразила несколько не очень понятных жестов, которые, тем не менее, разозлили всех, кто находился рядом с ней. Часть прохожих относящихся к сильному полу бросились к ней, надеясь задержать и наказать за подобное неуважение, но её и след простыл. Маша понеслась к красивому на вид зданию. Спустя несколько мгновений, она залетела внутрь здания, и приветственно помахав швейцару, побежала дальше.

– Лабиринт какой-то, – бормотала Маша, петляя по зданию, – ну и хорошо. Не найдут, если только сама к ним не прибегу.

Внезапно до её слуха донеслись голоса. Вернее один, но очень красивый голос напевающий ноты. Маша помчалась на этот звук. Она пробежала какое-то помещение с большим количеством людей, и забежала в коридор. Здесь она столкнулась нос к носу с женщиной в красивом платье.

– Какой чудесный костюмчик! А это…знамя у вас на голове, просто очаровательно, – воскликнула женщина. – Какой балет? Впрочем неважно. Вы перепутали, милочка. Балет у нас только на следующей неделе…

– Расписание сменили, – буркнула Маша, чтобы отделаться от женщины. И проскользнув у неё под рукой, побежала дальше по коридору.

– Подумать только! – в голосе женщины прозвучал еле сдерживаемый гнев. – А я собралась на сцену идти. Вместо того чтобы посылать одну из актрис, директор мог бы и лично меня известить. Никакого уважения к артисту.

Сотни людей затаили дыхание в ожидание начала концерта. Дирижёр взмахнул палочкой. Полилась нежная мелодия. Оркестр замолчал так же внезапно, как и заиграл. Дирижёр бросил несколько раздражённых взглядов в сторону сцены. Она была совершенно пуста. Видимо, это обстоятельство и вызвало у него раздражение. Ещё взмах, и оркестр второй заиграл вступление. И снова никого. Музыканты стали удивлённо приподниматься с мест, но уловив выразительный взгляд дирижёра, быстро опустились на свои места, а через мгновение заиграли уже третье вступление.

Как только музыка смолкла в третий раз, среди зрителей раздались взрывы хохота. С правой стороны, выбежал очень странный персонаж, пересёк всю сцену и скрылся из виду.

– Да кто она такая? Из какой труппы? И почему балет? – бросая растерянные взгляды на хохочущую публику, вполголоса произнёс дирижёр.

– Маэстро, солистка ушла домой. Сказала, что расписание сменили, – раздался голос рядом с дирижёром.

– Расписание сменили? Без моего разрешения? Кто посмел? – вскричал было дирижёр, но осёкся и остолбенело, уставился на сцену.

По ней, только в обратном направлении, снова пробежал тот же персонаж. За ней гнался молодой человек в джинсах и размахивая руками кричал:

– Стой, Маша! Стой, или я тебе обе ноги сломаю, чтобы ты никогда больше бегать не смогла.

– Брут слюнявый…подотрись, иначе замечтаешься… – раздался женский голос откуда-то из-за кулис. Как только оба исчезли, на сцену выскочили вооружённые люди. Их было человек двадцать. Не меньше. Все они бросились вдогонку за этими двумя.

– Проходной двор ей Богу, – дирижёр в сердцах развернулся и зашагал прочь.

Маша тем временем, влетела в какую-то гримёрную и заперла за собой дверь на замок. Затем побежала к открытому окну и высунула голову. Снова удача. Это всего лишь первый этаж, а она чёрт знает что возомнила. Прямо под ней стоял маленький грузовик с квадратным, белым кузовом. На кузове со всех стороны были нарисованы животные. Она даже увидела водителя. Вернее его голову. Она торчала из окна. Судя по всему, он спал.

– Открой! – в дверь раздались мощные удары. – Открой, Маша!

Маша различила голос Малышева.

– Я переодеваюсь. Потерпи минутку!

Маша закинула ноги через окно, и без труда спрыгнула на кузов грузовика. Машина дёрнулась. Маша осторожно высунула голову. Водитель всё ещё спал. Она набрала в грудь побольше воздуха и что было закричала:

– Хватит дрыхнуть. Зверей кормить пора.

Снизу раздалось кряхтение. Двигатель машины заработал. Маша распласталась на крыше и тут,… до неё донёсся гневный голос Малышева:

– Это мы звери? Да мы убили бы тебя давно, если б были зверьми. Вместо этого мы бегаем по всему городу пытаясь спасти твою жизнь. Ломайте дверь!

Машина тронулась. Маша перевернулась на спину и помахала рукой в сторону окна из которого только что вылезла. Минутой позже дверь слетела с петель и в комнату ворвались несколько человек во главе с Малышевым. Они тут же бросились к окну. Однако, ни в комнате, ни снаружи, никого не было видно. Маша исчезла.

В зоопарке

Малышев влез в микроавтобус и тяжело опустился рядом с полковником Исчуном. Тот бросил на него сочувственный взгляд.

– Нелегко пришлось?

– Просто уму непостижимо, – неожиданно для всех тех, кто находился в автомобиле, взорвался Малышев, – я уйму матёрых преступников переловил, а с этой никак сладить не могу.

– Не ты один. Мне кажется, эта Панкратова могла бы нам пригодиться, – многозначительно заметил Исчун.

– О чём это вы? – не понял Малышев.

Но договорить им не дали. Дверь микроавтобуса открылась. Внутрь втолкнули священника и тут же закрыли за ним дверь. Малышев с откровенным изумлением уставился на священника, а Исчун сделал жест рукой, показывая на сиденье рядом с оператором.

– Садитесь, батюшка!

– Антихрист вам Батюшка! – гневно ответил отец Матвей, усаживаясь на указанное место. – Доколе? Доколе продолжительны будут сии муки? Если имеет место причащение заблудшей души, как о том известили меня Бесовские дети…те что супротив воли вынудили слугу Божьего покинуть стены церкви и скитаться по городу, – пояснил священнослужитель заметив два удивлённых взгляда, – или на то проклятие скудоумством вам послано, или во грехе живёте как Содом и Гоморра, иже будете наказаны Господом. А душа та, навеки вечные сгинет в Геенне огненной. Того ли вы желаете для несчастной души обрекая служителя Божия на страдания? Несчастные, заблудшие, потерянные во тьме и не видящего благодатного света…

– Всё. С меня хватит, – Малышев так резко поднялся, что ударился головой о потолок. Оттого и разозлился ещё больше. – Вначале, эта девчонка издевается надо мной, а теперь и Батюшка со своими проповедями.

Малышев вышел из машины и резко захлопнул за собою дверь. Полковник Исчун бросил извиняющий взгляд в сторону священнослужителя.