— Да, если рассматривать титул Эвердона и место в палате лордов как мое приданое, я верю, что вы готовы простить мне и не такое.

— Вы оскорбляете меня. Мое желание жениться на вас не основано на амбициях и алчности.

— Тогда на чем? Чувство?

— Конечно.

— Пожалуйста, давайте, в конце концов, говорить откровенно. Как бы вы ни хотели убедить себя, все решают ваши амбиции. И так было всегда. Я не завидую вам. После смерти Брэндона я понимала, что ни один мужчина не посмотрит на меня без того, чтобы не иметь в виду карту нашего поместья. Не только ваша реакция по отношению к моему прошлому заставила меня отказать. Я не выйду за вас, потому что не хочу. Вы слишком похожи на моего отца, Джеральд. Слишком похожи на Алистэра. Я сбежала в Париж, чтобы избавиться от него. И, стань я вашей женой, я постоянно буду чувствовать его присутствие рядом.

— Вы говорите чушь. Я не Алистэр.

— Вы упражнялись так долго в стремлении стать похожим на него, что преуспели и теперь порой выглядите точно как он.

Гримаса досады исказила его лицо. Какая внутренняя борьба должна происходить в нем, чтобы не позволить сарказму вырваться наружу, свидетельствуя о его превосходстве!

— Нехорошо с моей стороны настаивать на своем сегодня, — проговорил Джеральд. — Вы устали после дороги. Мы обсудим все вопросы через несколько дней, когда вы снова привыкнете к нашей жизни, к тому, где вы и кто вы.

— Вряд ли… И потом вы уже уедете домой.

— Вы хотите, чтобы я уехал? — Он встал и прошелся, словно считал невозможным оставаться рядом с ней. — Но вам необходим человек, который мог бы заботиться о вас, София.

— Когда я жила во Франции, то вполне обходилась сама. Я больше не девочка, а зрелая дама, как вы заметили ранее.

— Дело не только в вашем возрасте. Я не знаю, говорили ли вам, что вам угрожает опасность?

— Я знаю о капитане Бруте и подозрениях относительно смерти отца. И все же не вижу необходимости в вашем присутствии. И потом мне необходимо объехать свои владения и заняться выдвижением кандидатов.

Подобное объяснение увольнения удовлетворило его.

— Да, конечно. Дело безотлагательное. Я все организую и буду сопровождать вас.

— У меня уже есть сопровождающий. Более того, я говорю о человеке, способном обеспечить мою безопасность. Веллингтон позаботился обо всем.

Джеральд замер. Словно кто-то ударил его под дых.

— Я не понимаю. Наверняка герцог намеревался обратиться ко мне. Кто же он, позвольте узнать?

— Эйдриан Берчард.

— Он будет ездить с вами? Но это неправильно.

— Не менее неправильно, чем если бы заботу обо мне возложили на вас. Я разделила с ним столько всего… Кроме того, если вы думаете, что мистер Берчард собирается ухаживать за мной, то он мог бы найти кого-то получше, чем я.

Ему хватило здравого смысла, чтобы не согласиться открыто, но согласие отразилось на его лице. Софию его реакция обидела больше, чем она бы хотела. На мгновение она возненавидела Джеральда.

— Я не знаю, почему Веллингтон с такой ретивостью опекает Берчарда, — пробурчал он.

— Может быть, он видит себя в мистере Берчарде? — задумчиво предположила она. — Пожилые мужчины часто благоволят к молодым, обладающим сходными с ними чертами. Но собственно, вы знаете все лучше, чем я.

— Он более чем благоволит к нему, — уточнил Джеральд. — Веллингтон продвигает Берчарда в партии. Он намеревается добиться для него позиции в министерстве финансов при следующем правительстве с доходом в несколько тысяч. Большой приз, не имеет значения, какие услуги он оказал или какими талантами владеет. Даже Динкастер думает, что его внимание к Эйдриану — исключительный случай.

Внезапно сердце зашлось в ее груди и стало трудно дышать. Значит, Эйдриан преследовал личные цели, желая, чтобы выборы состоялись, и с определенным исходом. Его блестящее политическое будущее, запрограммированное великим Веллингтоном, зависело от нее.

Неудивительно, что он выказывал такую настойчивость, добиваясь позволения сопровождать ее. Она-то надеялась… На что она надеялась? На то, что, возможно, его действия мотивировались желанием защитить ее или просто дружеским участием?

София допустила ошибку, согласившись, чтобы он сопровождал ее. Он остался не для того, чтобы защитить ее, а чтобы управлять ею. Что ж, человек, обладающий внешностью Эйдриана Берчарда, знал все приемы и способы, как обвести женщину вокруг пальца.

Вспомнив, как она реагировала на его поцелуй, София поморщилась. Господи, какое унижение! Да она полная дура… Знала, что он человек Веллингтона, но не думала, что он не остановится ни перед чем, чтобы добиться цели, поставленной перед ним его господином. Но ведь он предупреждал ее, разве не так? «Веллингтон думает, что было бы неплохо, если бы я стал вашим любовником».

Ее щеки пылали от смущения, не способного скрыть разочарование. На какое-то мгновение Джеральд вдруг вновь напомнил ей Алистэра, который с такой жестокостью заставлял ее посмотреть в лицо реальности. «Он только использует вас, София. В конце концов вы для него не значите ничего».

Она знает, как поступить. София не хотела, чтобы ее использовал кто-то из них, меньше всего — Эйдриан Берчард. Она выскажет ему все. И разорвет ту невидимую связь, которая образовалась между ними после первой ночи в Париже.

Глупая связь. Заманчивая и восхитительная. Крушение иллюзий наступило внезапно, наполнив ее сердце тоскливым сожалением.

София тяжело поднялась с дивана, внезапно чувствуя усталость.

— Пожалуйста, извините меня, — обратилась она к Стидолфу, — мне нужно отдохнуть. Завтра утром я уезжаю.

Он взял ее руку в свои ладони. Холодные как лед, подумала она, невольно вспоминая тепло рук Эйдриана. Обманчивое тепло. По крайней мере с Джеральдом ты знаешь, что имеешь.

— Я заеду проведать вас, когда вы вернетесь, — пообещал он, ловя ее взгляд.

— Приезжайте когда хотите. Последние годы этот дом был больше вашим, чем моим. Но учтите, Джеральд, я не изменю своего решения о браке.

Солнце выглянуло из-за горизонта, освещая сады и парки Марли и ту суету, которая развернулась перед домом.

Спрятавшись в тени старых деревьев, растущих у самой дороги, он наблюдал за приготовлениями к отъезду герцогини. Одни слуги выбегали из дома с багажом, другие — запихивали его в крытый фургон или привязывали к огромной карете с изображением герба Эвердонов.

Высокий, похожий на иностранца джентльмен спокойно прислонился к открытой карете, ожидая, когда поутихнет суматоха.

Прищурив глаза, наблюдатель разглядывал джентльмена, чувствуя удар по собственному самолюбию. Он никак не ожидал, что герцогиня прибегнет к подобному виду персональной защиты. Придется внести коррективы в собственные планы.