— Неужели? И что же вы спроектировали?

— Мое шале. — Он прошел через кухню и открыл дверь, ведущую в патио, пропуская ее вперед.

— Мне понравилось шале. Удачный проект.

Ксавьер искоса взглянул на нее.

— Во всяком случае, я не пыталась сбежать, потому что мне не понравился план первого этажа.

Ксавьер театрально закатил глаза, что заставило ее улыбнуться, хотя напряжение не отпускало. Ей было непривычно снова остаться с ним наедине. Она все еще чувствовала сексуальное влечение к принцу.

— Я серьезно, — продолжила Трэлла, пытаясь скрыть нервозность. — Знаю, что вы не нуждаетесь в моем одобрении, но в шале уютно, несмотря на обширное открытое пространство. Вы очень удачно спланировали окна. Вид из любого окна похож на отлично обрамленную фотографию естественного уголка природы. Что? — спросила она, заметив его пристальный взгляд. — Я художник и замечаю, когда что-то сделано для достижения специального эффекта. А что еще вы спроектировали?

— Ничего. У меня много других забот, — бесцветным голосом ответил Ксавьер, хотя она почувствовала, что за внешней сдержанностью таится боль.

— Вы разочарованы?

— О чем вы? — спросил он, глядя на ее губы из-под полуприкрытых густых ресниц.

Трэллу снова пронзила острая волна желания. Сердце бешено заколотилось, а внизу живота запорхали бабочки.

— Я имею в виду как архитектор. — Она вспыхнула, смущенная своей реакцией на один лишь его взгляд.

Засунув руки в карманы, он задумчиво произнес:

— У меня есть много других способов применить знания форм и функций. Для этого не обязательно что-то проектировать.

— Но это не совсем одно и то же, — возбужденно заметила Трэлла. — Я ведь рассказывала вам про депрессию. Под воздействием лекарств я утратила способность творить. Потребность была, но когда я садилась за рисование или шитье, это было все равно что пытаться зачерпнуть ведро воды из пустого колодца. У меня не было панических атак, но я не видела смысла жизни, потому что не могла… — Она беспомощно развела руками.

— Я не страдаю депрессией.

— Но вы себе во многом отказываете.

— И что с того?

— Вам это нужно.

— Я этого хочу. Но от желания можно отказаться в пользу более важных вещей.

— Мы ведь сейчас не об архитектуре говорим, не так ли? — Она сморгнула, надеясь, что он не заметил ее повлажневшие глаза.

Воцарилось довольно длительное молчание.

— Вы действительно приехали к нам только ради фотографий? — наконец спросила Трэлла.

Ксавьер тяжело выдохнул.

— Я приехал, потому что захотел, — неохотно процедил он. — Но, к сожалению, мы не всегда получаем то, что хотим. Вам это тоже хорошо известно, красавица моя.

Он не издевался над ней. Фраза прозвучала так, словно он понимал, что у нее не было беззаботного детства, что она не сможет родить еще одного ребенка. Трэлла судорожно сглотнула, готовая спросить, привело ли его сюда желание ее видеть, но не решилась, страшась ответа.

Вместо этого она спросила:

— Вы забыли, как меня зовут? Опять называете меня красавицей.

— Это не выражение нежности. Это ваша суть. Ты на самом деле такая. — Последняя фраза вырвалась у него помимо воли.

Ей очень хотелось ему поверить. Но она так остро осознавала свои недостатки. Он ведь отверг ее.

— Я никогда не считала себя красивой, — тихо сказала она. — Я потратила годы на то, чтобы стать похожей на сестру.

— Ты была потрясающе красивой во время беременности. Ты красива и сейчас. Когда я увидел в Берлине твою сестру, я подумал, что она красивая, потому что похожа на тебя.

Трэлла покачала головой.

— Ты в тот момент даже не знал…

— Я знал. Я понял в ту же секунду, как увидел ее. Я просто не поверил. Я подумал…

— Что? — Трэлла затаила дыхание, надеясь и страшась одновременно, не уверенная, что хочет услышать.

Ксавьер поморщился.

— Я подумал, что обманывал себя, считая, что наша реакция друг на друга была случайной. Я не думал, что это повторится.

Трэлла судорожно сглотнула.

— Теперь ты думаешь по-другому?

Его испепеляюще-синий взгляд проникал в самую душу.

— Да.

У Трэллы земля ушла из-под ног, так поразило ее это короткое признание. Она вдруг остро ощутила яркость солнечного дня, запах воздуха, напоенного ароматом цветов, а особенно то, как он смотрел на ее губы.

— Будь осторожен, Ксавьер. Мое самолюбие и без того в заплатках. Не питай его ложными надеждами.

— На что? Не ты ли говорила, что не хочешь выходить за меня замуж?

— Я не хочу быть женой человека, который меня не хочет. — Трэлла сжала дрожащие губы. Ей было невмоготу смотреть ему в глаза. Она не могла скрыть борьбу чувств, съедающих ее. — Если ты…

— Я не хочу хотеть тебя, — прорычал он.

Она отшатнулась, словно он ее ударил. Ксавьер поморщился.

— Я хотел сказать, что не могу позволить себе хотеть тебя. Мой отец позволил себе полюбить. Это привело к катастрофе. Мне не следовало приезжать, — заявил он.

Трэлла впала в ступор.

— Это все, что ты чувствуешь? — Вопрос был слишком откровенным. Она тут же пожалела, что задала его.

Ксавьер долго молчал. Наконец ответил:

— Не надейся, красавица моя. Мой взгляд на любовь тебе хорошо известен.

Сердце Трэллы упало. Он никогда ее не полюбит.

Охваченная отчаянием, она лишь кивнула.

— Присмотришь за Тайролом? Я хочу посмотреть мост.

Уходя, она не заметила, что он протянул ей руку.

Ксавьер обидел ее. Он не хотел. Жестокость во благо? Он немедленно об этом пожалел. С другой стороны, что ему оставалось? Признаться, что он чувствует не только сексуальное притяжение? Даже если он и способен на любовь, в чем глубоко сомневается, у них нет будущего. Он не имеет права вводить ее в заблуждение.

Сейчас они вместе, но им нечего сказать друг другу. На обеде, устроенном родителями невесты, напряжение между ними было столь явным, что это было заметно всем.

Трэлла весь вечер пикировалась с Рамоном. В какой-то момент Ксавьер чуть было не вмешался, но Исидора, темно-рыжая красавица с обворожительной улыбкой, его остановила:

— Лучше не вмешиваться, поверьте мне. Просто не обращайте внимания.

По дороге домой он спросил:

— Почему ты все время придиралась к Рамону?